Гриша погиб, а Люба в яме! Что произошло на похоронах и как дальше жить?

👣 Глава 42. Ставка на совесть.

- Мам, ты чего такое говоришь...- нерешительно прошептала я.
- Он погиб, Люба! Погиб! Он был у тебя? Отвечай!
- Был...
- И что вы делали?!
- Мы поругались...Как он погиб?
- Я не знаю обстоятельств! Но ты ведь не причастна? Я уже не знаю, что думать про тебя, Люба! Ты опустилась ниже некуда. И этот твой...мужчина...Он же чистейший бандит!
- Не вмешивай сюда Илью.
- Как бы твой Илья тебя куда не вмешал! Собрала шмотки и чтобы через час была дома! - процедила мама в трубку.
Я со злостью швырнула телефон в диван.
Выбежала во двор.
Тутанков все там же.
У костра.
Курит.
Я побежала к нему, цепляясь за сорняки.
Схватила за плечи и потрясла.
Он испугался:
- Что?
- Гриша погиб. Илья! Гриша погиб! - я вся затряслась.
Он стоял спокойно и смотрел в огонь.
- Ты слышишь?! Гриша. Погиб! - я уткнулась глазами в свою ладонь.
Крепкие руки схватили меня. Обняли.
Я тяжело уронила голову ему на грудь. Вдохнула запах его тела. Дыма. Рубашки.
- Успокойся. - проговорил он мне в макушку, - И собирайся, поехали.
- Куда?
- Домой.
- Мама сказала через час быть у неё...с вещами.
- Я не отпущу к ней. - сказал он медленно и в такт такому же медленному качанию головы,- У меня ты будешь в безопасности. Никто не посмеет мотать тебе нервы.
- Мама знает, что он был тут...Она сама, наверняка, его ко мне и отправила. Кроме неё никто не знал адрес! Илья, они все подумают на меня! Что это из-за меня!
- Не подумаЮТ, а уже подумаЛИ. Но ты не смей винить себя. Ты тут не причем. Даже если он сделал это специально...Это значит лишь  одно: он сломался в силу своей слабости. А не потому что ты его сломала, как будут тебе внушать.
- Почему ты сказал, что он сделал это специально?! Илья, ведь ТЫ тут не при чем?...- произнесла шёпотом я.
Его глаза недобро сверкнули.
- Нет, Линдеман, я тут не  при чем. Я с тобой целый день был, забыла?
- Но они-то, - я указала глазами на забор, за которым в машине сидела его охрана, - Нет!
- Я бы не стал его убивать. Я притащил бы его сюда за шкирятник и бросил бы к твоим ногам, чтобы прощения просил. Ну, пару раз харю бы шлифанул как следует. И всё.
- Что будет, Илья?! - я прильнула к его плечу.
- Сейчас едем домой. Оттуда ты звонишь матери и говоришь, что теперь окончательно и бесповоротно живёшь со мной. Если сама не сможешь, я скажу. Поверь, я уж слова найду.

Через полчаса мы садились в его Мерседес. На заднее сидение.
Я уткнулась коленками ему в бедро. И приклонила голову на спинку сидения.
Он нежно гладил пальцем мою ногу. Будто рисуя на ней какие-то замысловатые узоры.
Мы ехали ДОМОЙ.
- А как же Ира?...- устало спросила я.
- Слова тебе не скажет. Я предупредил.
- Это при тебе не скажет...
- Да, она резкая женщина. Но она меня защищает. Я очень ценю верность, Линдеман. И придётся тебе с этим смириться. - он похлопал меня по ноге.
Я ничего не ответила. Кровь будто отливала от конечностей куда-то к области солнечного сплетения. Мне было страшно.

Через сорок минут Мерс зарулил на знакомую улицу. Мимо проносились одинаковые заборы. И вот он - знакомый.
Машина въехала на территорию. Тутанков вышел из машины первым и протянул мне ладонь.
Я с силой вжалась в неё. И пошла за ним, чуть отставая.
Он открыл дверь.
Знакомый запах ванили приветливо распространился в прихожей.
Я сняла обувь. Ноги были грязные. Чёрные пальцы контрасировали с белой плиткой.
Краем глаза я заметила знакомый передник. Ирина Александровна молча смотрела на нас.
- Привет, Ира. - улыбнулся ей Тутанков и уверенно повел меня за собой на второй этаж.

Знакомая дверь.
Моя комната с мансардным окном! Мне захотелось задохнуться от счастья несмотря на все обстоятельства.
Я тихо зашла.
На столе лежали мои бриллиантовые шопарды.
Я улыбнулась.
- Ещё одно неприятное дело, и можно будет расслабиться. - пробасил сзади Тутанков.
- Какое?
- Матери твоей позвонить.
Я вынула из кармана телефон.
- Набирай. Или, может, мне? - кивнул Тутанков и сел на кровать.
- Сама. - ответила я.
И нажала на контакт с надписью "Мамочка".
Она взяла трубку мгновенно.
- Алло. Где ты?
- Мам, я не приду. Я буду жить у Ильи. - спокойно, насколько это было возможно, произнесла я.
- Всего доброго. - ответила мама и повесила трубку.
Будто стокилограммовый груз свалился с моей души.

В комнату постучал Паша,  занес мой рюкзак и позвал Тутанкова.
- Располагайся. Позже зайду - сказал мне Илья и вышел
Я оглянулась.
На рейле висели мои вещи.
На полочке стояли мои духи и косметика. Будто я и не уходила. Волна тёплого счастья разлилась внутри. Я села на коврик.
Дверь снова щелкнула.
Илья.
- Люди мои звонили. Узнали про Гришу. Под товарный поезд попал сегодня ночью. - буднично сказал он.
Сердце бешено застучало.
Я вспомнила скорую помощь, которая ехала на железнодорожную станцию ночью. И лязганье колес поезда по рельсам. Вздрогнула в ужасе.
- Как?...
- Пока непонятно. Сам решил. Или случайность. Выясняют. Отдыхай. Вечером увидимся. Мне нужно по делам. - Илья чмокнул меня в губы и вышел.

Весь вечер я лежала, уставившись в одну точку.
Было плохо.
Морально.
Все происходящее очень тяготило меня. Тутанков был нужен мне здесь и сейчас.
Но его не было.
Понесся куда-то на ночь глядя.
Где он опять?
Вдруг опять с женщинами?!
Но пусть лучше с ними, чем как Гриша...
Я услышала звук ворот. И мотора.
ОН приехал.
Я напряглась в ожидании.
Но он не заходил.
Прошло десять минут.
Пятнадцать.
Я встала с кровати и пошла посмотреть, где он, сама.

Тутанков сидел в гостиной в кресле нога на ногу. Держал а руках квадратный бокал с чем-то.
Гувернантка устроилась рядом на диване. Они тихо разговаривали в полутьме. Я не слышала, о чем. И на цыпочках подкралась ближе.
- Илюш, я все равно не понимаю, зачем тебе эта малолетняя бестолочь? Что ты в неё вцепился? Таких что, мало? - она снисходительно улыбнулась.
- Ира, - устало вздохнул он, поглаживая большим пальцем грань стакана, - Я про неё все понимаю. Что молодая. Что глупая. Что разрушительная. Но только её хочу рядом. Только она возбуждает так, как ни одна другая. Только её хочу защищать.
- Илюшенька, а тебе не кажется, что у тебя к ней просто инстинкты?
- О чем ты?
- Ну вот ты снова как лев, все за нее порешал, из жопы вытащил. А ведь она кусать тебя пыталась!
- Строптивая. Мне это даже нравится.
- Тебе нравится игра. Она убегает. Потом строит глазки. Ты чувствуешь в ней сладкую добычу, жертвенную жертву. Бежишь. Добиваешься. Спасаешь. Но рано или поздно ты все равно её съешь. И мне иногда даже кажется, - повариха замялась.
- Чего тебе там опять кажется?...- задумчиво произнес Тутанков в полумрак.
- Что ты специально создаёшь этой девице ворох проблем, чтобы потом её оттуда вытаскивать. - Ирина Александровна как-то виновато опустила глаза.
- Люблю я её, Ира. И ничего поделать с собой не могу.
- Любил бы ты её лучше издалека, Илюша. - вздохнула повариха.
- Не издевайся над ней. Я тебя прошу. Надеюсь, ты мою просьбу услышала. - ответил Тутанков.
Встал.
С грохотом поставил стеклянный бокал на стеклянный стол.
Я встрепеннулась и тихо, не дыша, проскочила в коридор и в спальню. Запрыгнула в кровать, укрывшись воздушным одеялом, как тут и была. Чувствовала, что он сейчас придёт.
То, что я услышала только что про себя, из их разговора будоражило.
Я.
Ему.
Нужна.
Он меня любит!!!
Я улыбалась в мягкую ткань пододеяльника, несмотря на тяжёлый день.
Шаги.
Он.
Идет!
Открыл дверь.
Сквозняк.
Знакомая полоска жёлтого света из коридора.
И его тень.
Заходит.
Не двигаюсь, делаю вид, что сплю. Ложится рядом. Гладит волосы. Ухо.
За окном ливень. После жары. Слышу его. И чувствую запах мокрой травы и асфальта.
Открываю глаза. Он это замечает. Прильнул ближе. Подобрался губами прямо к шее:
- Представляешь, были бы мы сейчас в этой твоей халупе. Там и крыша протекает, наверное..
Обнял.
- Я на год сняла эту халупу.
- Откуда деньги взяла?
- Сумочка. Шанель. За первый раз.
Тутанков присвистнул:
- Предприимчиво.
- Не свести, денег не будет. - улыбнулась я.
- У меня-то? - его горячие губы впились в мою шею.
Я глубоко задышала. А потом вдруг остановила его и спросила вполголоса:
- Илья, что теперь со мной будет? После этого всего?
- Ничего. Могут вызвать на допрос. Пойдёшь с моим адвокатом. Расскажешь, как было. Соседка твоя подтвердит.
- Баба Женя немая...
- Немая? - удивился он.
- Да. Но там ещё были мужики, которые Гришку от меня оттащили. Я не знаю, что было потом. Сам он под этот поезд сиганул. Или нет. Он был пьяный...
- Следствие разберётся. Спи. Закрыть окно?
- Не надо.
Он поцеловал меня в скулу. И вышел.
Свежий влажный ветер качал занавеску. Холодок шёл по полу. Я чувствовала.
Снова я здесь. Будто снова  головокружительный взлёт после больного и обидного падения. Падения в бездну.

Утром меня разбудил звонок телефона. Он неустанно и напряженно вибрировал в подушку.
МАМА.
- Алло.
- Следователь приходил. К тебе. По Грише. Я сказала, что ты тут больше не живёшь.
- С добрым утром, мама...
- Какое же оно доброе?! Я его отправила по твоему новому месту жительства.
- Спасибо.
- Какая ты бессердечная, Люба. Мальчик погиб, твой муж, между прочим! А ты "доброе утро", "спасибо" - передразнила меня мама, коверкая интонацию.
- Мам, ты нормальная? - разозлилась я.
- Не вздумай не прийти на похороны! Или прийти с этим своим...совратителем. Что люди подумают?! Явилась на похороны мужа с новым ёбарем?! Скорбящая вдова! Бессовестная!
- Мама! Бессовестно - это лицемерить, изображая скорбящую вдову. Мне очень жаль, Гришу...Но я не виновата в его смерти!
- Значит, делаешь ставку на совесть, да, Люба? Только её у тебя нет!
- Мама!
Она не стала слушать меня. Бросила трубку.

Я села на постели.
Услышала звук открывающихся ворот.
Поняла сразу.
Следователь!

В мою комнату заглянул Тутанков. С чашкой кофе.
- Одевайся. К тебе. Менты.
- Ты будешь рядом?
- Не переживай. Говори, как было. Все будет нормально.
- Будут же спрашивать про наши отношения...Как объяснить моё присутствие здесь?
- Как есть, так и объясни.
Он вышел.

Я запрыгнула в пижамные штаны. Надела первый попавшийся лонгслив.
Завязала вьющиеся волосы без резинки. И спустилась вниз.

Уже с лестницы заметила красивую ухоженную женщину в форме. На вид ей было лет 40. Русые волосы были туго затянуты в пучок. На столе лежала синяя папка для документов.
Тутанков в домашних спортивных штанах прохаживался мимо. Повариха поставила перед гостьей кофе.
- Здравствуйте. - я неожиданно возникла перед ней и засунула руки в карманы пижамных штанов.
- Любовь Витальевна Янковская? - она удивленно переводила взгляд с меня на Тутанкова и обратно.
- Любовь Витальевна Янковская. - кивнула я.
- Старший следователь Вера Игоревна Колычева. Веду дело вашего мужа.
- Очень приятно. - я села за стол напротив неё.
- Любовь Витальевна...
- Можно просто Люба. - я посмотрела следователю в глаза.
- Хорошо, Люба. Когда вы в последний раз видели мужа?
- Прошлой ночью.
- При каких обстоятельствах?
- Он приехал ко мне. В посёлок.
Ивантеевский район, улица Полевая, дом 4. Ночью. Пьяный. Ворвался в дом. Мы повздорили. Он меня...взял силой. Соседи почувствовали неладное. И пришли на помощь.
- Он вас изнасиловал?
- Да...
- Почему у вас разбито лицо?
- Я упала. Он толкнул...
- Почему не заявили в полицию?
- Была ночь. Я в незнакомом посёлке. Какая полиция...И не хотелось устраивать скандал.
- Соседи пришли вам на помощь. Что было потом?
- Мужики утащили Гришу во двор. А соседка, баба Женя, осталась в доме со мной.
- А дальше?
- Я больше не видела Гришу. Приняла душ и легла спать.
- И он не возвращался?
Я покачала головой.
- Были ли ещё какие-то странности в тот вечер?
- Нет...Ну скорая ночью ехала на станцию...разве что. - тихо ответила я.
- Как раз к вашему мужу и ехала. Но было уже не спасти. Он попал под товарный поезд. Сам или нет - выясняем. Запросили видео с камер. Как раз есть одна. На станции...- она намеренно сделала паузу, прощупывая мою реакцию, и продолжила, -  А что вас связывает с Тутанковым Ильёй Константиновичем?
Взгляд следователя сделался каким-то издевательским.
- Любовь. Связывает. - спокойно ответила я.
И взглянула на Тутанкова. Он стоял у окна.
- Вы из-за этого поругались с мужем?
- Да. Мы поругались с ним за день до происшествия. Дома. Он узнал о моей связи...с Ильёй...Константиновичем. И выгнал.
- И вы сняли дом?
- Да. У меня даже есть договор аренды. Он где-то в доме остался только. Я про него забыла и не забрала с собой.
- Понятно. - Вера Игоревна повертела шариковую ручку пальцами. - Если будут вопросы, приглашу вас. В Следственный комитет.
- Хорошо.
- Можно теперь с вами поговорить, Илья Константинович? Тет-а-тет? - она развернулась телом в сторону Тутанкова.
- Идемте. - кивнул он и проводил её в свой кабинет.
Я осталась сидеть за столом. Ирина Александровна со звоном забрала чашку следователя со стола и злобно процедила сквозь зубы:
- Одни от тебя проблемы.
Я сидела и безостановочно пялилась на дверь кабинета Тутанкова, которую было отсюда видно.
Нервничала.
Елозила на стуле.
Повариха возилась неподалеку на кухне.
Вскоре дверь открылась. И оттуда вышла эта Вера Игоревна, а за ней, прихрамывая, Тутанков.
- До свидания. - пронеслась она мимо меня. И запахло какими-то знакомыми французскими духами.
- До свидания.
Дверь громко захлопнулась.
Илья сел рядом.
- Что она от тебя хотела? - раздражённо спросила я.
- Прессануть пыталась. Вроде у меня мотив. На пропавшую Вичку намекала. Я сбил спесь.
- Как?!
- Не твоего ума дело, Линдеман. Вряд ли она тебя еще побеспокоит. Всё. Забудь об.этом.
- Она неприятная..
- Следователи не бывают приятными. Такая работа. Ладно, я поехал в автосалон. Ира! - крикнул он поварихе, - Не забудь, о чем я вчера тебя просил.
Он кивнул головой на меня и встал из-за стола.
Я сомкнула руки на груди.
И отвернулась.
Через пять минут гувернантка подошла ко мне с тарелкой каши и фруктами. Без слов поставила все на стол, а следом принесла чай.
- Спасибо. - сказала я.
Тутанков видел это, спускаясь по лестнице, уже одетый. Он проводил нас молчаливым и взглядом и вышел.

Похороны Гриши были назначены на конец недели из-за проведения экспертизы.
Об этом в смс мне сообщила мама.
Мне искренне хотелось пойти и попрощаться с ним. Но было страшно. Ведь все считали МЕНЯ виновной в произошедшем.
За день до похорон мне позвонила следователь Колычева и сказала, что дело закрыто. Гриша попал под поезд случайно. По неосторожности. Упал. Пьяный лежал на рельсах. Была ночь, и машинист товарняка не заметил его.
Я выдохнула с облегчением. Но понимала, что Марии Львовне и маме от этого легче не станет. И это клеймо теперь со мной на всю жизнь.

Вечером Тутанков пришёл ко мне в комнату. И мы вместе сидели на коврике у мансардного окна.
- Илья, я решила завтра пойти на похороны. - тихо сказала я в темноте.
- Я понимаю. - ответил он.
- Я пойду одна.
- Нет.
Я повернулась к нему:
- Я не могу взять тебя.
- Я не про себя. Пойдёшь с охраной.
- Ты с ума сошел?
- Одну не пущу!
- Илья!
- Я всё сказал. - он поднялся с пола и вышел из комнаты.

Я почти не спала эту ночь. Думала. И дождь изо всех сил колотил по карнизу. Как будто бы сверху кто-то лил воду из ведра.
Будильник разбудил меня в 8. Я надела чулки и чёрное платье по колено. Оно облегало моё тело, словно бинтами. От стресса я сильно похудела и выглядела плохо.
Бедренные кости торчали сквозь плотную ткань.
Я взяла сумочку и спустилась вниз.
Тутанков завтракал в гостиной. Рядом стояла ещё одна тарелка. Для меня.
- Садись. - он указал на неё глазами.
- Я не могу есть. У меня внутри дрожит все от нервов. Если хоть крошка попадёт - вывернет.
- Выпей успокоительного, Люба. Потому что тревога будет только нарастать, а ты уже выглядишь плохо. - он встал из-за стола, пошёл на кухню.
Я видела, как достаёт из шкафа какие-то таблетки. Кидает коробку на буфет и несёт мне капсулу.
- На, выпей.
Я положила таблетку в рот. Она неприятно прилипла к языку. На столе был остывший чай. Я запила им.
- Паша ждёт тебя. Позвони, как закончится.
- Ладно.
Я дотронулась рукой до тёплого плеча Тутанкова и вышла на крыльцо.
Водитель и Паша ждали меня в чёрном Мерседесе.
Я села.
Снова начинал моросить дождь.
Я смотрела пустыми глазами на дорогу, на фасады магазинов и домов, на людей, на их пестрые зонты.
- Остановите тут. - я увидела цветочную вывеску.
Машина затормозила ровно напротив входа. Я забежала под белый козырек, украшенный декоративными лампочками.
Прямо передо мной в холодильной камере красовался огромный букет розовых пионов. Такие Гриша подарил мне на первом свидании.
- Можно этот букет? - спросила я.
- Конечно! Свежайшие. Утром привезли. - кивнула продавщица и протянула мне цветы под звук терминала оплаты.
Я вернулась в машину. Сняла неуместную розовую ленту. Вынула 1 цветок из букета и положила на сидение рядом с собой.

Ворота старого городского кладбища уже виднелись сквозь струящийся по окнам мерседеса поток воды.
Туда заезжал чёрный катафалк. А за ним ещё пара машин. Одна из них принадлежала напарнику Гриши, Сергею. Следом заехал и наш Мерседес.
Дорога до места вела каким-то причудливым серпантином. Меня чуть затошнило.
Вскоре я увидела, что катафалк остановился. А за ним - и процессия из двух машин.
Николай проехал чуть вперёд и припарковался у обочины.
Я не спешила выходить.
Видела, как достают табуретки. Их ножки тут же увязали в грязи, потому что асфальтированная дорога закончивалась при повороте на кладбищенскую аллею.
Я видела мужчин с большими лопатами. Они были плечистыми, сильными. На одном из них был надет голубой дождевик с капюшоном. А второй, кажется, и вовсе не боялся дождя.
Затем я увидела Марию Львовну в чёрном платке, завязанным на затылке узлом. Её лицо было иссиня-серым. И, казалось, постарело сразу лет на двадцать. Осунулось. Скулы торчали острыми углами. Я поежилась при взгляде на неё.
Отец Гриши вжимал голову в плечи и держался дальше от всех. Потом я заметила маму и папу. Гришкиных товарищей по институту. Последним из машины вышел Сергей.
Гроб установили на табуретках. Половина его оказалась закрыта. Но бледное красивое лицо покойного Гриши было видно.
Мужики копали яму прямо перед дорогой. Кто-то облакотил на катафалк деревянный крест.
Руки мои тряслись. И я не смогла открыть дверь мерседеса с первого раза.
- Любовь Витальевна, я провожу. - охранник Паша взял зонт и вышел первым, прикрывая меня от дождя.
Дрожащими ледяными руками я взяла букет розовых пионов и вылезла из машины.
- Паш, дай зонт. Я сама. - сказала я. И тут же поскользнулась на черном месиве, но сохранила равновесие.
- Я провожу. - Паша бережно подхватил меня под локоть и повел.
Носы и каблуки моих дорогущих туфель увязали в грязи и от этого пятка слетела с ног.
Толпа прощающихся стояла впереди. И меня, кажется, никто не замечал. Наверное, из-за огромных раскрытых зонтов.
Над лицом Гриши держала чёрный зонт с толстой деревянной тросью Мария Львовна. А сама, стояла под дождём. И её слезы смешивались с каплями.
Мама заметила меня первой. И одарила презрительным взглядом. Я сильнее вцепилась в пионы.
Каждый по очереди подходил к гробу и прощался. Я стояла за широкой спиной какого-то родственника. И с ужасом представляла момент, что вот-вот он отойдёт в сторону и меня узнает Мария Львовна.
- Паш, подожди тут. - шепнула я охраннику.
- Как же. Дождь. Вы промокнете.
- Подожди.
Широкая спина впереди сиюминутно исчезла.И все уставились на меня.

Я стояла без зонта, в метре от гроба, с розовыми пионами и была уже вся промокшая от дождя.
- А ты чего сюда приперлась?! Как посмела?! Сука!!! - отчаянно закричала Мария Львовна на каких-то нечеловеческих высотах. Вороны испуганно покинули многолетние кроны с громким карканьем. Кто-то поморщился от этого возгласа.
И я увидела десятки смотрящих на меня с отвращением и любопытством глаз.
И ничего не ответила. Ступила ближе.
- Не смей даже близко к нему подходить! Из-за тебя все! Из-за тебя, шваль продажная! - Мария Львовна подошла ко мне вплотную и ткнула пальцем в ключицу.
- Маш, ну ты чего...Не шуми. Нехорошо. - вяло попытался остановить её Гришин отец. Но она оттолкнула и его.
- Там, шлюха, ты должна лежать! Там твоё место! Не его!
Мария Львовна нервно махнула рукой на гробовую яму и  больно вцепилась в мое плечо острыми квадратными ногтями. А второй рукой со всего размаху ударила меня по лицу.
От неожиданности я ахнула. Пошатнулась. Каблук подвернулся.
И следом она ударила меня ещё раз, толкнув прямо в свежевыкопанную яму.

Я полетела туда стремительно, цепляясь чулками за оставшиеся в земле корни, когда-то выкопанных деревьев.
Ошметки земли летели мне в лицо. Я чувствовала её холодный вкус. И в итоге больно ударилась затылком и бедром.
Кто-то закричал в изумлении.
Сверху на меня упали мокрые и грязные пионы.
Я приподнялась на руках. Тело ломило от боли. От холода. Пальцы увязали в мокрой земле. Внутри она была теплее.
Я увидела сверху Пашу. Он наклонился и протянул мне руку.
- Люба, вставай!
Я не двигалась от шока.
- Люба! Скорее.
Я поднялась.
Один туфель слез со ступни и был весь в грязи. Я не стала его надевать.
Паша подтянул меня за руку наверх. Мужики с лопатами помогли.
Одежда стала весить будто тонну. С волос капало.
- Вот! Запомни себя такой, патаскуха! Такая ты и есть! - сквозь слезы прокричала Мария Львовна.
Я бросила взгляд на маму.
Она отвернулась.
И заплакала.

#любалиндеман