Ей думалось порой: она урод.
Нигде себя не видя подходящей,
она спасалась ворохом забот,
откладывала чувства в долгий ящик,

ни с кем не говорила. Ну кому
она такое о себе расскажет.
И, выплакав накопленную тьму,
старалась отмахнуться от вчерашних

уныния и врЕменной тоски.
Шагала в жизнь, смеялась, громко пела.
Неловко и немного вопреки,
но как могла — кому какое дело.

И было всё: друзья и повод петь,
и радости, и даже чувство счастья.
Но это одиночество в толпе
и горькая порой несопричастность

внушали ей, что жизнь ее пуста.
Не та, не так, как будто всё не к месту.
Как будто, если вдруг её не ста-
нет, не заметят, что она исчезла.

Она урод. Ненужная деталь.
Бракованная гайка в механизме.
А кто-то в ней души не чает так,
что без неё не представляет жизни.

Лина Сальникова