Иногда мне кажется, что я очень маленькая. Такая маленькая, что даже моя шестилетняя дочка больше меня. Потому что ей, если что, есть к кому прийти и спросить. Например, можно ли ей мороженого. Или что такое “кресераврора”. Или научу ли я её застегивать на ощупь бюстгальтер, когда у неё грудь начнёт расти, и в каком возрасте это будет. И оттого, что у неё есть я – к которой можно с вопросами, и слезами, и счастьем от самостоятельно нарисованной закорючки – она чувствует себя спокойной. И такой… шестилетней. Она так и говорит: “Я – Саша, шестилетняя девочка, почти принцесса”. И я понимаю, что жизнь у неё удалась. И радуюсь.
.
А мне с вопросами не к кому. Разве что к гуглу, но в него не уткнёшься, если ответ не порадует. Думаю, моя мама сильно удивится, если я позвоню ей и спрошу, почему так сложно решиться покраситься в синий цвет. Или как быть, если и спать хочется, и личное время возможно, только когда дети улягутся. Или если поделюсь с ней радостью о том, что мне наконец удалась малая форма. Мне, которая пишет длиннющие тексты и не даёт редактору их резать! Ну, просто я даже не помню, когда в последний раз задавала маме вопросы. Или – задавала ли я их вообще. Потому что, когда мне было 6 лет, как сейчас Сашке, я была “тебе уже 6 лет! Уступи братику. Ты старше, ты должна быть умнее”. А тем, кто “УЖЕ 6 лет”, как-то не пристало задавать вопросы. Подразумевается, что они уже знают все ответы. А что не знают – выучат в школе, так что…
.
А иногда мне кажется, что я очень большая. Такая большая, взрослая и даже старая, что даже моя 67-летняя мама меньше меня. Потому что я чувствую, какой путь прошла в этой жизни, начиная с какого-то смешного возраста, в котором чужие шестилетние дети кажутся ого-го. И груз пережитого почему-то ощущается очень сильно. И под каждое своё циничное высказывание я могу подложить основание. И вся моя крутая интуиция, чувствование людей и знание наперёд “что случится если…” появились не сразу и не просто так. Я заплатила за них молодостью, беззаботностью, доверием и здоровьем. И “в моём-то возрасте” мне бы в кресло-качалку в красивом саду и вязать шарфики внукам. Седые волосы собраны в пучок, на носу очки, в голове склероз. Ну и ладно что шарфиков уже навязано на внуков всех друзей и знакомых, главное процесс и ощущение умиротворения. И никаких вопросов задавать нет потребности. А внуки к тебе бегают не с “как застегнуть лифчик”, а с “Ба, как ты думаешь, если я засуну в рот сразу 10 конфет – я смогу спеть “Кресераврора”?
.
А самое крутое – что время от времени я чувствую себя маленькой и большой одновременно. И психиатр ничего не имеет против.
.
Но иногда… иногда бывает праздник жизни. Это когда я, 43-летняя женщина, почти королева, мать шестилетней девочки Саши (почти принцессы) и почти пятнадцатилетнего оболтуса вне системы, чувствую себя такой… взрослой. Не маленькой. Не большой. Взрослой. И тогда я могу и вопросы задавать, и ответы отвечать, и радоваться, и плакать, и других утешать. Могу послать, вежливо или не очень. Могу прогнуться немного там, где считаю нужным. Могу принять важное решение и нести ответственность за последствия. И не ругать себя за ошибки. Могу написать в ночи такой текст и решить не стирать его.
.
Знаете, что не могу? Быть взрослой всегда. Ну или не всегда, а большую часть времени. Вот где засада…
.
.
Лара Покровская