К написанию этого поста я шла больше года.
Мне до сих пор сложно рассказывать людям о том, что с моей малышкой что-то не так.
Возможно, потому что я виню себя.
Возможно, что из-за того, что это слишком ранит, ведь это с нами навсегда, и перешагнуть никак не получается.
Может быть и по той причине, что в двух словах всё не опишешь, а бледнеть, охать и причитать люди начинают уже на втором предложении.
Наверно, я слишком гордая, раз не могу выдерживать на себе сочувственные взгляды, и мне проще сказать: "У нас всё хорошо. Мы справимся!"
Хотя я давно уже ни с чем, мать его, не справляюсь.
Нет, я не забила на ребенка - всё, что от меня требуется, я делаю: таблетки, перевязки, массажи, Войты, диализ, поездки, врачи, консультации, питание, реабилитации, занятия.
Но при этом сил и времени на себя у меня уже просто не остается - малышка требует очень много внимания.
Себя я задвинула куда-то оооочень далеко.
Полгода назад наконец случилась долгожданная пересадка почки, теперь мы действительно можем ЖИТЬ, а не выживать.
Но на этом проблемы не кончились. Еще много всего нужно сделать, чтоб она в итоге стала автономным полноценным человеком.
И я приложу к этому все усилия. Ведь человек она поистине уникальный. Не потому, что у нее проблемы с анатомией (хотя и это тоже), а потому, что более обаятельного и жизнерадостного человека в своей жизни я просто не встречала (несмотря на всё, что ей довелось пережить)...
Вчера меня спросили: "А кто Вас поддерживает?"
И впервые за три с лишним года я задумалась - действительно, а кто?
Муж бьет себя пяткой в грудь, что он дофига добытчик и мега-батя, хотя жопку дочери он мыл 0 раз в жизни.
Родственники мужа придерживаются той же парадигмы, хотя в интимных беседах признаются, что сами бы с ним жить не стали.
Мои родители далеко.
И тут меня осенило.
А, собственно, нафига? Нафига я взвалила на себя целых двух детей: 3 и 30 годиков?
На этот вопрос мне и предстоит ответить в ближайшие пару месяцев...
Чем быстрее, тем лучше, потому что я как та лошадь, которая уже сдохла, но на ней всё ещё пытаются продолжить пахать.
Когда наступил день "Х", была пятница, 13 число.
Утром наблюдающий меня врач-акушер пригласила меня на осмотр, сказала, что до понедельника точно рожу.
"Каааак?" - спросила я. "Вас же не будет на выходных???"
Она уверила меня, что всё будет хорошо, что дежурят опытные врачи, и они готовы ко всему, и с чистой совестью ушла домой после 16 часов по полудни.
Тем временем у меня начало прихватывать то живот, то спину. Подошла к медсестрам, спросила: "Это оно? Уже началось?"
Те пожали плечами, развели руками, мол, еще ходите, пока не понятно.
На всякий случай я собрала сумку, с помощью соседок по палате натянула чулки, подкрепилась, и продолжила курсировать по коридору от лифта до палаты и обратно. Так прошло часов шесть.
Сильной боли не было, только небольшой дискомфорт, так что я могла общаться по телефону и заниматься прочими делами.
Позвонила бабушка, сказала сегодня не рожать - день для этого крайне неудачный. Поблагодарила её за ценный совет и пообещала воздержаться, насколько это будет возможно.
Снова подошла к медсестрам, говорю: "Устала ходить. Давайте что-то делать".
Пригласили дежурного врача. Ждала её ещё час.
Она пришла, уложила меня на кресло и сказала: "Ооо! Как Вы хорошо походили!"
И зачем-то (до сих пор не понимаю, зачем) она проколола мне пузырь...
Не прошло и пяти минут, как меня скрутили такие схватки, что просто искры из глаз. При чем с интервалом 1 минута схватки - 1 минута передышки.
Прибежала медсестра, мол, девушка, надо лежать, когда сердечко у ребенка слушают (меня к аппарату подключили).
"Какое лежать????" - отвечаю я ей. Описываю всю прелесть происходящего. Она в шоке, такого поворота медперсонал явно не ожидал.
"Постойте!" - в панике тараторит она, - "Нам же еще в приемник! И Вам на клизму надо! А где Ваша сумка?"
Картина маслом.
Ползу по стеночке по коридору в палату за своей сумкой. Девочки-соседки в шоке. Помогли собраться, попутно интересовались впечатлениями, но им не удалось добиться от меня чего-то связного...
Садистка-медсестра велела бежать быстрее.
Я ответила, что не могу бежать во время схватки. Она сказала, чтоб бежала быстрее в перерывах между.
Несмотря на частоту моих схваток, мне поставили клизму. Что было дальше - описывать не буду.
Когда попала в родовую, ко мне пристали с вопросами по поводу документов и анкетированием.
Что? Сейчас? Вы серьезно?
Заставили лечь, чтоб послушать ребенка, хотя все предыдущие схватки я проживала стоя. Лечь было очень больно. Сестра подключила аппарат и ушла. От боли я билась в конвульсиях как рыбёшка, выброшенная приливом на берег.
Минут через 10 подошел дежурный врач, тот самый, что проколол пузырь. Говорит: "Анестезию делать будем?"
"ДАААААААА" - ответила я.
И она ушла. Видимо, готовиться. Но не тут-то было. У меня начались потуги! В родовой никого...
Кричу так громко, чтоб меня услышали даже в коридоре: "Туууууужиииит!"
Тут же влетает человека три: врач, акушерки.
Переложили с кушетки на родильное кресло.
Я плохо понимала, что требует от меня акушерка первые две или три схватки, потом собралась и за несколько потуг родила свою девочку.
Маруська не заплакала, но замурлыкала что-то приветственное, когда ее на пол минуты положили мне на грудь - малюсенький розовый комочек, который я так была рада видеть, несмотря на всё пережитое за этот день.
К слову, у моей мамы тоже были стремительные роды... От моей первой встречи с дежурным врачем до потуг прошло не более двух часов.
Тут-то я и вспомнила утреннюю фразу про "опытных врачей" и "готовы ко всему"...
К такому жизнь их явно не готовила...
В Самаре нам оставалось служить всего полгода, когда мы узнали, что я снова беременна.
На сроке примерно 6 недель у меня начались коричневые выделения. Я тогда очень испугалась, по скорой легла на сохранение. Капельницы, таблетки...
Сначала на УЗИ было только плодное яйцо, но спустя несколько дней, мы увидели сердцебиение.
Какое это было счастье!
Но после своего первого плачевного опыта, мы были настороже. И хоть я и была и без того мнительна и тревожна, муж подливал масла в огонь своим не менее нервозным состоянием.
Я нашла хорошего гинеколога, которая в тандеме с гематологом вели мою беременность. И всё вроде бы шло хорошо. И на первом, и на втором скринингах не было выявлено никаких отклонений.
По окончании службы мы планировали возвращение в Москву, но в таком положении обустраивать новое жилье и перевозить вещи не очень-то хотелось, да и муж был против этого. Так что было решено, что дохаживать до срока я буду в деревне у своих родителей, мол, спокойствие, воздух и свежие фрукты - это то, что нужно беременной женщине.
Самарский гинеколог продолжала курировать меня дистанционно.
На третьем скрининге в Белгородском перинатальном центре узист рассмотрел, что у ребенка есть какие-то проблемы с внутренними органами.
Меня в срочном порядке отправили на консилиум в центр Кулакова в Москву.
Прямо с поезда я отправилась в центр, там полдня проходила обследование, было много пар, которые также приехали за заключением.
После обеда было назначено заседание.
Муж как раз успел к этому моменту прибежать в центр, утром у него было очередное собеседование.
Будущие родители сидели и стояли в коридоре около стеклянного кабинета, куда по одному вызывали на консультацию.
Хоть мы и не слышали, о чем врачи говорили родителям, но по реакции людей можно было сразу понять, хорошие новости им довелось услышать или плохие. Это накаляло и без того тревожную атмосферу, мы переживали друг за друга, хотя видели всего несколько часов.
Нам врачи сказали, что мне можно рожать в Белгороде, большинство диагнозов опровергли, но по поводу почек остались сомнения. Однако они функционировали, а потому не было причин считать, что ребенку потребуется помощь сразу после родов, только наблюдение со стороны врачей.
Я вздохнула с облегчением, но мой муж не был настроен так оптимистично, даже предлагал рожать в Кулакова. Задним умом понимаю, что надо было слушать мужа.
Но тогда, видя в какой разрухе находится квартира, которую отец мужа щедро предоставил нам на первое время, я решила остаться в более пристойных условиях.
В тот момент муж своими силами пытался сделать ремонт в совершенно непригодной для жизни однушке, где даже кухни толком не было.
Я вернулась к своим родителям. А когда подошел срок рожать, меня положили в отделение патологии в перинатальном центре.
Мы с мужем познакомились в Москве, куда я приехала на учебу. Муж тоже учился здесь.
Через год после знакомства мы съехались, на тот момент я закончила вуз, а мужу оставалось учиться еще год. Тот год я работала по профессии помощником юриста, и муж подрабатывал в службе поддержки несколько ночей в неделю.
По окончании вуза муж должен был отслужить по контракту три года, таковы были его условия поступления на бюджет.
По распределению мы попали в Самару, и я решила ехать с ним. В Самаре мне не удалось найти юридическую контору, которая бы устаивала меня по условиям, так что я подрабатывала фрилансом и в детском клубе (рядом с домом) помощником воспитателя.
Через год службы в Самаре мы поженились, была маленькая свадьба, 12 человек, только самые близкие. И нам очень хотелось, чтобы у нас появился малыш. Вскоре после свадьбы я забеременела, но первая беременность замерла на сроке 10 недель. Для нас обоих это было большим ударом. До сих пор вспоминаю тот период как в тумане.
Когда туман более-менее рассеялся, начались походы по врачам и обследования.
Выяснилось, что у меня генетическая тромбофилия, которая препятствует вынашиванию.
Муж был на службе с раннего утра и до глубокого вечера, плюс суточные дежурства. Служебную квартиру нам дали в местном гетто на окраине города, где превалировали семьи военнослужащих и цыгане. Те девушки, с которыми мне удавалось познакомиться, были либо военнослужащими, либо их женами, т.е. людьми очень специфическими. В их глазах я была не то хипстером, не то тургеневской барышней, поэтому тесного общения и взаимопонимания у нас не вышло.
Было грустно и одиного.
А тут еще эта новость про проблемы с вынашиванием...
Мораль вашего войска: - 100 очков, милорд.
