Иногда я думаю, что материнство — это когда ты всё время что-то моешь. При этом тебе некогда намазать руки кремом, ты мечтаешь (а потом уже не мечтаешь) о маникюре. И опять что-то вытираешь. Разлили, натоптали, опрокинули, размазали. Не вытерли и не помыли.
Иногда материнство — это когда ты таскаешь тяжести. Постоянно. То живот таскаешь, то коляску, то 12 кг «мама, на ручки». То сумки, много сумок, и надо ещё арбуз, потому что все будут, и фрукты взять, пока со скидкой, и вот ещё памперсы, можно в зубах. Два рюкзака, сумка со спортивной экипировкой и ещё виолончель. Ну, скрипка.
Иногда материнство — это когда тебе все время страшно. Страшно одной полоски, страшно двух полосок, страшно, когда не берут трубку, когда звонят, когда не отвечают на сообщение и когда начинает печатать. Когда врач начинает говорить и когда молчит. Когда плачет и когда не плачет. Когда спит — бегаешь смотреть, дышит ли. И в душ идти страшно, кажется, что плачет. И рожать страшно, и потом страшно, когда он взрослый и приводит не ту девушку, и когда ему разбили сердце, и когда не хочет учиться, и потом такой — ненавижу тебя, зачем вы меня родили. Как же страшно.
Иногда ещё материнство — это самая большая твоя уязвимость, самая мгновенная боль, когда ты самое беззащитное существо на Земле. Вся твоя жизнь зависит от того, жив ли, здоров ли, доволен ли этот крохотный человек, невозможно жить, когда он не спит, когда плачет, когда нету зубов, когда болит животик. «Мама, болит» — и тебе больно.
Иногда это несвобода, это новое и новое привыкание к тому, что так, как раньше, больше никогда не будет, нет, ты не выйдешь из дома бесплатно и одна, времена бабушек закончились, и на няню нет, и работать надо, и в проклятом садике он рыдает, рыдает и падает тебе в ноги, а на работу надо идти. И чтобы идти в аспирантуру, надо не просто сдать экзамен в аспирантуру, а быть готовой, что не сможешь. И ничего из своих планов не сможешь, потому что все заболели, уехали, развелись, подхватили ротавирус и хотят к стоматологу. И спать. И ты тоже хочешь спать и аспирантуру, желательно в Дублине, желательно без всех, но при этом ты третий год одна не выходила из дома.
Иногда это горе.
Это постоянно — муки выбора между «вроде тянем» и «всё пропало». Между плохим и безвыходно плохим. Между чувством вины и защитным отключением от эмоций.
Иногда это космос, а ты то одинокий космонавт, то толпишься в состоянии невесомости в одной кухне со всей командой, и все летает и кружится.
Если не мы, то кто расскажет нашим детям о том, что было на самом деле?
***
-Я должна рассказать. Мария Рольникайте
-Бабий Яр. Анатолий Кузнецов
-Ночь. Эли Визель
-Жить воспрещается. Илья Каменкович
-42. Дмитрий Седов
-Сказать жизни "Да". Виктор Эмиль Франкл
-Я пережила Освенцим. Кристина Живульская
-Хатынская повесть. Алесь Адамович
-Это было в Дахау. Людо ван Экхаут
-Пианист. Владислав Шпильман
-Дым над Биркенау. Северна Шмаглевская
-Список Шиндлера. Томас Кенэли
-Судьба человека. Шолохов
-Чёрная книга
-Молчать нельзя. Людо ван Экхаут
-Без судьбы. Имре Кертис
-Лес Богов. Балис Сруога
-В Саласпилсском лагере смерти (сборник)
-Бухенвальдский набат. Игорь Смирнов
-Блокадная книга. Алесь Адамович и Даниил Гранин
-Это не должно повториться. Антонина Никифорова
Кто, кроме нас расскажет им оподвигах наших героев, когда нелюди сейчас сносят их памятники. Переписывают историю. Кто расскажет о чести, о силе духа, о доброте, о менталитете русского народа.
Почти все эти рассказы документальные.
Может кто-то не читал ещё. А может кому-то нужно напомнить.
Почти во всех этих книгах есть слова о том, что нельзя допустить, чтоб фашистская гадина вновь подняла голову.
Пусть этот список будет здесь. Кто не читал - не поленитесь, выберите хоть что-то из этого списка, прочтите.
А кто читал и может дополнить список - пожалуйста.
Пс. Список выше - это то, что читала я и считаю достойным внимания.
Книги тяжёлые и необходимые.
И ещё. Это книги не для детей. А для вас. Для нас с вами. Чтоб мы знали, помнили и понимали настолько хорошо, чтоб смогли своими словами говорить так, чтоб сомнений не возникало. А уж в дальнейшем, как подрастут наши дети, они уже сами прочтут то, что будет доступно для их восприятия.
