ВЫЗОВ ЧЕСТИ

Глава 24. Молчание крови

Нина поднималась по лестнице едва слышно, открыла дверь в спальню и нарочито игнорируя Луи прошла в ванную.
Он зашел. Молча. Встал в проходе и наблюдал за ней. Нина подняла глаза через зеркало и горько усмехнулась. Хотела что-то сказать. Но не смогла.
Луи дернулся, но отвернувшись вышел.
— вот и весь разговор, — подсказала под нос себе Нина.
Выйдя она увидела, что его нет и спустилась в гостиную.

Нина долго смотрела на фотографию в гостиной — выцветшее, чёрно-белое изображение молодой женщины с тонкими чертами лица и невесомой улыбкой. На обороте калиграфичным почерком было выведено: “Арианна. Наш свет. 1985.”

— это..? — спросила Нина у Белинды, не отрывая взгляда от снимка.
Белинда молчала. Она будто не слышала вопроса. Лишь спустя минуту подошла, взяла фотографию и, держа её в руках, произнесла:
— Да. Арианна. Наша дочь. Мама Луи.
Нина замерла. Луи не хотел говорить о ней и не так давно отказался сказать причины, по которым он пошел на сделку с этой мерзкой Ноелл, чтобы их не увидел свет.
Белинда села в кресло, аккуратно поставив фото на полку. Её лицо потемнело.
— это было словно в прошлой жизни. Арианна была невероятной. Спокойной, как озеро, но с бурей внутри. Умной, упрямой и… хрупкой. Слишком хрупкой. Когда ей было около семи, мы начали замечать… особенности.
Она не любила прикосновений, могла часами сидеть, перебирая один и тот же узор. Не выносила громких звуков. Тогда об этом не говорили — “нервная”, “воспитание”, “чудачество”. Мы, как могли, скрывали всё. От друзей, от слуг, от самой Арианны.
Белинда посмотрела на Нину с неожиданной прямотой:
— Её отец, Виктор, говорил: “Мы, Романовы, не позволим слабости управлять нашей судьбой.” Но это не слабость. Это была часть её. Часть, которую никто не понимал.
Нина слушала, не перебивая. Все кусочки начинали складываться.
— Когда ей было двадцать, она встретила Дамиана. Французского бизнесмена, сына парижского инженера и, как мы узнали позже, — азартного игрока. Он был опасным, ярким, свободным. Для неё — как глоток воздуха. Она сбегала с ним на мотоцикле на уличные гонки. Мы запирали её и старались открыть глаза на то, что он легкомысленен. Но оказалось, она была уже беременна. Дамиан исчез из её жизни также как появился в ней. Луи, наш малыш Луи, стал её спасением… и концом.
Белинда тяжело вздохнула. Словно внутри всё снова переживало ту боль.
— Луи родился преждевременно. Он плакал только первые два дня. Потом — тишина. Он не смотрел в глаза, не улыбался. Арианна плакала ночами. Она понимала. Всё повторяется. И это её вина.
— Что с ней стало? — спросила Нина почти шёпотом.
— Она не справилась, — Белинда проглотила ком в горле. — Сначала была терапия. Потом — изоляция. Ей становилось всё хуже. Мы отвезли её в частную клинику в Швейцарии. Луи тогда было четыре. Он не помнит её. Или не хочет помнить.
Молчание нависло между ними, как тяжёлое одеяло.
— И болезнь… — Нина осмелилась продолжить.
— Она передалась, — твёрдо сказала Белинда. — Но Луи другой. В нём — сталь. Он не отступает, он борется. Да, иногда его заносит. Его реакция на мир — это не жестокость. Это крик. Но он умеет делать то, что другим не дано. Его мозг — это формула скорости.
Белинда впервые за вечер коснулась руки Нины:
— Я не оправдываю его поступок. Но он — не чудовище. Он человек, в котором сплелись два рода: имперский и обречённый. А ты — первая, кого он подпустил разглядеть себя.
Нина вздохнула. Подняла глаза и улыбнулась.
— я постараюсь не предать ваше доверие.
Белинда кивнула.
— поедем?
— Если честно я бы не хотела давать поводы для сплетен, — ответила Нина и указала пальцем на синяк. — поэтому фильм с вами за чаем или может бокалом вина? Или я могу обработать пока фотографии, у меня накопилось много работы.
— о. Конечно. Фильм и бокал вина. Чудесно.
— хм. А можно я вас поснимаю?
Белинда на секунду остановилась, перевела на нее взгляд и с секундным замешательством сказала:
— конечно. Только фотографии, которые оставить выберу я.

Фильм Вуди Аллена «Светская жизнь» показался Нине таким описывающим её. Не по сюжетной линии, а обстановке вокруг.
Она сидела и думала еще пару недель, она спокойно жила в Дубае, страдала по бывшему, который ушел из её жизни, разбив сердце и строила планы на эту большую жизнь. Боялась своих амбиций, радовалась своим маленьким успехам — тогда большим и грандиозным.
А теперь она сидит в этом французском поместье — дворце и в её жизни с ног на голову перевернулась всё. Значение имеют какие-то сплетни, какие-то взгляды. Вся жизнь сконцентрирована вокруг одного человека, главного на сегодня. Кажется, если его не будет рухнет мир. Её первый во всех отношениях мужчина, человек с которым она неожиданно живет.. как это все вообще вышло? При этом страшно. Страшно не справится с этим, или уйти и потерять. Страшно его реакций. Она чувствовала себя особенной, хоть он и не говорит этого и этого будто было достаточно.

Фото она не обработала. Это тяжким грузом давило, но эмоции Нины не могли ей позволить дальше заниматься работой.
Зато прогуливаясь с Белиндой по саду, Нина сделала отличные снимки.
— ты и вправду талантливо снимаешь.
— мерси. Для меня было честью прогуляться с вами по парку.
— это и правда так. Я не снималась уже много лет, — Белинда улыбнулась. В глазах Нины был немой вопрос, который она не решалась задать. — не нравится. Не нравится ощущение увядающей красоты. Морщины, брылья, взгляд.
— вы..
— не надо, девочка. Я понимаю что ты скажешь. И да, во мне еще есть огонь. Но я могу показать тебе другие снимки. Воплощение красоты, её кульминационная точка.
— как красиво вы сказали..
Часы пробили одиннадцать раз.
—о, как уже поздно. Пойдем скорее ложиться. Тебе подать горячее молоко на ночь? Или чай?
— нет, я пожалуй выпью еще бокал вина и посижу возле камина. А потом прилягу.
— конечно, — проговорила Белинда и поднялась к себе.
Нина смотрела на языки пламени. От камина шел жар. Бокал становился очень пьяным а мысли путались.
Не заметив, Нина уснула.

Проснулась она от поцелуя в висок. Он чуть саднил, прикосновения были болезненны. Она поморщилась. Открыла глаза, моргнула и сфокусировалась на Луи.
— прости меня. Давай-ка отнесем тебя наверх.
Взяв Нину как пушинку на руки, он поднялся по лестнице, локтем нажал ручку на двери и аккуратно перенес Нину через порог, чуть «кинув» на кровать. Не нежно, а озорно. Он забрался сверху и навис на дней. Она привстала навстречу нему, здесь не было серьезного разговора. Только желание, чистое желание раствориться друг в друге без слов.
Его взгляд плавил Нину. Она простила его гораздо раньше, чем он произнес позволяя ему все. Он потянул её подбородок на себя и с силой охватил её губы. Нина не сопротивлялась и только помогала расстегнуть ремень, так — прямо в одежде они слились в сладкой неистовой коме друг друга, так необходимой им обоим.
Ощущения пробуждали чувства и были такими яркими. Эта близость не была похожа ни на одну из близость ранее. Они словно занимались любовью душами.
Нина стонала от удовольствия в его губы. А он начинал целовать её с неистовой силой, чтобы ни один крик не просочился и не нарушил покой это дома.
Контроль, везде контроль. Который так убаюкивал, давай вместе с этим прямо диаметральные ощущения — от тотального азарта до безопастности.
— ты чума, — прошептал Луи после очередного оргазма запыхавшись и перевернувшись на другую сторону кровати.
— поговорим завтра? — едва отдышавшись спросила Нина.
Он подтащил её к себе за талию, обняв и тихо ответил в шею:
— не будем. Нам так хорошо, хочется продолжить это.
— а как же недосказанность?
— меня устраивает легкая нотка таинственности, — усмехнулся он пошутив.
Нина поняла, что говорить он не намерен. А она — показывать что знает что-то.
Белинда дала ей закрытую информацию, создав своего рода ловушку. Нина не хотела предавать доверие, Нина после всего готова была на многое. Но это многое облегчало жизнь Луи, но продавливало границы Нины в бездну.
Она пока не поняла всего этого. Не осознала.

Ps. Сложно далось. Было много событий. Не могло букв, но надо как-то возвращаться и закончить эту историю. А еще даже не середина..