Часть 4.

Все, что я знала о сыне после операции, это то, что:
•он сам не дышит;
•в 7 утра его перевезут из роддома в другое здание - реанимацию недоношенных;
•после 11 я могу звонить в реанимацию и узнавать подробности.

В 22 часа меня перевезли в палату. Боль была адская. Сервисных свободных не было, но по просьбе моего доктора меня положили в хорошую двухместную. Когда меня привезли, в палате было уже темно, несколькими часами ранее туда привезли соседку тоже после КС. Мы с ней не видели друга друга из-за невозможности подняться и в целом пошевелиться, но проболтали практически всю ночь. Адреналин и переживания за сына не дали уснуть ни на минуту. Время тянулось бесконечно.

Наконец, 6 утра. Медсестра поставила долгожданный обезбол. Сняла катетер, помогла натянуть бандаж. Я встала с невыносимой болью, но встала. Тк был чёткий настрой увидеть в этот день сына, где бы он не находился. После первого КС я уже спокойно передвигалась через 6 часов. Тут, конечно, я прикурила.

Я держалась довольно бодро и оптимистично. До той минуты, пока соседке не привезли ребенка. Я улыбалась, но на ватных ногах дошла до туалета, который находился в палате, и просто завыла белугой. В этот момент весь мой настрой держаться дал слабину.

10 утра. Я понимаю, что не выдержу еще час, и звоню в реанимацию.

-здравствуйте, это мама Савина.
-здравствуйте, что вы хотите узнать?
-Я ничего еще не знаю о нем. Как он?
-он стабильно тяжелый. Дышит под аппаратом сипап. У него пневмония и недоразвитый желудок, установили зонд. Прогнозов пока не даём.
Если вас отпустят, вы можете прийти в часы посещения с 13 до 15. Медицинский халат, шапочка, маска, сменная обувь. Ребёнку подгузники и салфетки.

Естественно, из всего этого я выдернула только «стабильно тяжелый, прогнозов не даем, пневмония»

Дальше были самые тяжелые 3 часа ожидания. В роддоме меня пытались не отпускать, тк реанимация находится не в двух шагах, а у меня была сложная операция менее суток назад. Естественно, меня это не остановило, и я выползла на трясущихся ногах и стучащих от боли в теле зубах из роддома.

На пороге меня ждал муж. Счастливый. С букетом роз. Сын же родился, че грустить.
На секунду, слёзы у меня остановились и я с каменным лицом спросила «ты дурак?»
Вспоминаю это всё сейчас с улыбкой. До мужчин прям туго доходит происходящее😅 он реально не понимал всю картину, пока не увидел накрытый кювез с подписью «Савин». Тогда уже у моего стойкого мужика полились слёзы градом.

..отступила.
Мы доехали до реанимации на машине (по факту идти минут 10, но я моим темпом был бы час) Зашли в холл. Переоделись. Заходим в реанимацию. Кромешная тишина и только неприятно пиликают датчики. Нас встретила милая медсестра и проводила к месту, где лежит сын. В реанимации было несколько палат, где находятся по 3-4 кювеза и один общий зал, где лежат тяжелые детки, которым нужен ежесекундный контроль. Там и лежал Артём. Я видела этот накрытый кювез с подписью «Савин 24», но безумно боялась к нему подходить. Начала расспрашивать медсестру о чем-то, оглядываться по сторонам, и всячески оттягивать этот момент. Было очень страшно. Муж стоял как вкопанный, боясь даже пошевелиться. Тут медсестра говорит «подходите уже» и открывает накидку с кювеза. Сердце уходит в пятки и брызгают из глаз слёзы. Он лежал в одном подгузнике, весь в трубочках и датчиках, казался безумно крошечным (хотя я просто отвыкла от новорождённых).
Медсестра сразу поставила перед фактом, что если начинаются слезы, то они выпроваживают за дверь. Показала, где хранятся подгузники, как открывать створки кювеза, как прикасаться к сыну. И ушла. Мы остались с мужем вдвоем около нашего мальчика..
«Здравствуй, сыночек. Это мама и папа. Мы так сильно любим тебя. Умоляем, ты держись..»