Как пережить потерю ребенка и боль родов?

Как бы это странно не звучало, но я оставлю это на память.
Память, которая итак никогда не отпустит. Но в которую я смогу углубиться, если прочитаю вновь.
Три дня я писала, собирала по кусочкам, и не решалась закончить.

Я всегда читала с большим интересом о том, как прошли чужие роды.
Мне всегда было интересно, как это тяжело.
И наверное, в первую очередь, глазами я выискивала именно сложные истории о родах, чтобы быть готовой ко всему.

Я всегда пропускала чужую боль через себя.
Читала тяжелые истории, и если не плакала, то глаза всегда были мокрыми.
Не важно, какие истории это были, со счастливым концом или нет.
Во время своей беременности, я сама того не заметила, как стала совсем сверхчувствительной.
Даже мысль о чем-то плохом, меня погружала в уныние.

Не помню, какая у меня была неделя, но тогда я открыла мл и увидела несколько постов мамочки с двойней. помню развитие истории.
а потом помню тот самый пост о потере.

тогда я читала несколько раз и плакала, мне было так больно, я думала, за что жизнь так к кому-то несправедлива.

я представляла, как невыносимо потерять одного ребенка. но чтобы сразу несколько?
тогда я с таким ужасом рассказала об этом и мужу и маме.

Такие ужасные истории потом и передаются из уста в уста: « представляешь, потерять детей..»

Помню, как когда-то, еще на первых неделях беременности, одна девушка рассказала чужую историю о мертворождении на 38 неделе.
И мне было очень больно за другого неизвестного мне человека. Я думала, как такое можно пережить, и как вообще с этим жить дальше?

Тогда я и не знала, что сама стану протагонистом в подобной истории с плохим концом, которую однажды тоже когда-то, кому-то приведут в печальный пример.

Когда я внепланово оказалась в роддоме 1 декабря, я попала в обсервацию ккб2.
В палату на 4х человек.

Каждая беременная со своей историей.
Помню, как одна девочка меня очень смутила некоторыми моментами, а позже узнала, что у нее реальные умственные отклонения, поэтому о ней умолчу.
Скажу только то, что она была по-моему на 38 неделе.
И я тогда с добром позавидовала ей, что роды для нее случатся уже скоро, в отличии от меня (34 недели).
Другая девочка была на 33 неделе, если не ошибаюсь, а может даже чуть меньше.
Она ждала процедуры на внутриутробное переливание крови ребенку.
Это делается в том случае, если возможен резус конфликт у матери и ребенка.
Могу сказать не правильно, но примерная суть такова.
И помню, как она рассказала о том, что на 34 неделе пережила потерю как раз из-за резус конфликта.
Тогда я не задавала никаких вопросов на эту тему. Но очень отложила у себя это в голове.
Особенно в тот момент, когда видела этого человека в живую, видела с животиком, понимала, что сейчас она проходит такой же срок, на котором потеряла ребенка.
Про себя думала, как же она это пережила и решилась еще раз.
Была и еще одна девочка, на 40й неделе(?),
которую к нам перевели чуть позже.

Ее перевели прямо из родзала.
У нее было раскрытие, она находилась там с мужем, оба ждали рождения ребенка в этот день. Но в один момент, раскрытие прекратилось, и для ожидания продолжения род.деятельности ее и перевели к нам.
Помню, как на следующий день она пила литрами воду, бутылка за бутылкой, и по-моему, она и рассказывала, что в предыдущие ее роды было также.
Помню и то, как она говорила о том, как правильно тужиться.
А ведь я до этого, если честно, не сильно понимала, пока не увидела на ее примере вживую, как это «вдыхать и выдыхать с закрытым ртом».
В общем, отложим: жажда воды и дыхание в родах.

Тогда, в роддоме я пробыла недолго. Попала я туда вроде бы с почками, а вроде бы и нет.
Не хочу описывать повторно, поскольку пост на эту тему уже писала
ссылка

В роддоме мне сразу же провели профилактику преждевременных родов.
Уколы дексаметазона курсом, и чередующиеся таблетки нифедипина.
Поэтому, рассуждая по телефону с мамой, о возможных родах, я была абсолютно спокойна.
Все таки, 34я неделя выглядит куда безопаснее, чем например 22.
О чем мне все и твердили.
Ну и курс дексаметазона тоже внушал доверие.

В общем, если вдруг что, то я была готова к такому исходу, и в любом случае очень ждала своего малыша. Я даже думала, что возможно так ему будет лучше.
«Все лучше, чем испытывать вместе со мной мой наркоз и постоянную боль в почках»

Так я и рассуждала, одновременно представляя то, как выйду из роддома уже не одна.
Потому, что в первую очередь был расчет на то, что роды мне будут именно вызывать, где-то на 37й неделе, а это была бы праздничная новогодняя неделя, поэтому, я думала, что меня оставят на все это время в роддоме.
Но вышло несколько иначе.

Но когда у меня поднялась температура в роддоме, я поняла, что все пойдет по п.зде.
По другому тут не скажешь, правда.

Я сразу вспомнила 20 неделю, лихорадку, сепсис и реанимацию.

Температура, которую с вечера просто сбивали и ждали следующего утра, чтобы решить что со мной делать, поскольку видимо я все таки пациент урологического отделения.

В итоге, перевод в урологию, и температура, которая до самой операции так и не сбивалась.

Заменили два стента, все прошло успешно.
Даже не было этих ложных схваток после наркоза, как в предыдущую замену.

По-моему, это было 3 числа где-то в 13-14:00.
С момента операции и после, я уже осталась в отделении урологии.

Ночью, где-то в 23:00 я почувствовала себя плохо.
Проснулась из-за сильного холода.

Тогда я подумала, что кто-то открыл окно, и в палату задувает ветер. Если бы.
Я лежала и терпела. Заснула снова.
Но все повторилось, только в этот раз я уже поняла, что это за холод.
Это был озноб. Я была вся холодная, и меня трясло как осиновый лист на ветру.
Пошла на пост, измерила температуру электронным градусником - 37.5.
Мне укололи диклофенак.
Пошла дальше спать.
Но перед этим, в процедурной, я увидела лист назначения лекарств.
В списке была моя фамилия и напротив - цефтриаксон.
Сейчас перечитываю свой диалог с мамой, где я писала ей, что этот антибиотик для меня бесполезен в случае чего.
Ведь я то знала, что по предыдущему бак посеву у меня была не чувствительная инфекция.
В общем оставим эту информацию на потом. Ушла спать.

Проснулась около 4:40 из-за сильного озноба.
Да такого, что подо мной тряслась кровать.
Никогда со мной подобного еще не было.
Пришлось встать с кровати, ведь я поняла, что мне очевидно придется снова идти на пост.

Стоило только подняться с кровати, как живот скрутило. Началась диарея. Отмучавшись в туалете, взяла себя в руки и пошла на пост.
Температура 38, дичайший озноб, мне очень холодно, даже ногти на руках посинели.
И не знаю, взаимосвязано это или нет, но в оба раза, что я просыпалась - у меня очень болел правый сосок. Прям очень.
В этот раз, мне поставили кетапрофен, взяли кровь на анализ. Дежурный врач сделал предположение, что это продолжается пиелонефрит. Но главное, что ничего не болит.

Насчет диареи мама сделала предположение, что виноват диклофенак. О чем я в принципе и сама читала, но ранее, за всю жизнь я никогда не получала этого лекарства, поэтому была спокойна.

В общем, после кетапрофена озноб закончился, но заболела голова и я стала гореть.
Подмечу, это это было уже 4 декабря.

К 6 утра, после укола мне уже все таки окончательно полегчало.
Температура 36.8
К 9 утра на меня накатила слабость, плюс кровь на анализ брали еще 2 раза минимум.

Приходил врач, говорил, что сейчас они обсуждают вопрос перевода в реанимацию.
Затем, слабость только нарастала, появились мушки в глазах, о наличии которых я даже не сразу поняла.
Давление стало снижаться. А ведь я итак гипотоник. Заболела поясница.
Вроде как почка. Это было на тот момент самым логичным предположением, ведь я только сутки после операции.

Где-то к 12 дня уже было принято решение о переводе меня в реанимацию.

Было страшно, ведь я знала, что меня там ждет.

Бесцельно проведенное время, лежать под капельницами и датчиками, голой под простынкой, смотреть тупо в стену, не иметь возможности сходить в туалет и даже банально встать с кровати, а еще не иметь телефона, и вообще какой либо нормальной связи и контакта с близкими.
А еще, раз меня ждет реанимация, то очевидно, катетер у меня в руке - наконец снимут.
У меня как раз рука от него опухла.
Особенно если учесть то, что перед его установкой, в урологии, мне 4 раза прокалывали руку в разных местах, чтобы хоть как-то попасть в вену.

Но еще очевидно то, что вместо этого катетера меня снова ждет центральный катетер в шее.
По-моему, это даже звучит как-то страшновато..

Но я просто не знала, что страшусь не того.

В общем, я обнимаюсь и прощаюсь в палате с мамой, раздеваюсь, и меня увозят на каталке в реанимацию.
К слову, все это время, мама была со мной на связи 24/7. Все это время, пока мне было плохо даже глубокой ночью.

В реанимации я оказалась в маленькой палате на двоих, что меня очень удивило(в хорошем смысле), после предыдущей реанимации в другой больнице.
Когда меня завезли в палату, я увидела лежащего дедушку, я зарыдала, прям лежа, со звуком. Я и до этого ехала и хныкала, мне было так страшно, а потом совсем раскисла.

Помню, меня завезли в палату, и меня встретили несколько реаниматологов и медсестер, все такие позитивные, мол ты чего,
с добром посмеялись надо мной, что я как ребенок, и на мои рыдания подумали, что я не оценила палату.
А я просто увидел этого дедулю, вспомнила предыдущую реанимацию, вспомнила лежащего, в прямом смысле в двух шагах от меня деда, которому делали интубацию у меня на глазах. Самую настоящую интубацию, со всеми ее вытекающими.

Объясняю, я зарыдала потому, что подумала, что этот дед лежит со мной в палате при смерти.
И когда меня переложили с каталки в койку, я спросила «а он не умирает?»
Чуть позже мне станет так стыдно.
Особенно когда я через время услышала его голос, когда он общался с врачом. Достаточно мягкий, добрый что ли.
И вообще, он оказался в сознании, еще и видимо в адекватном, насколько это возможно в условиях реанимации.
(К слову, дедулю потом перевели в другую палату, а ко мне подселили женщину, тоже в сознании, мы с ней даже немного общались, пока я могла.)

Меня переложили.
Зашел глав врач, молодой мужчина, может не сильно старше меня, ну очень позитивный, и разговорчивый чел
(это описание ему прям очень подходит)
Стал описывать, что сейчас мне будут делать, постарался успокоить меня.

И вот он, момент постановки катетера.
Уколы в шею для обезболивания, надрез скальпелем в области вены, длинная( для понимания рядового человека) трубка, которую вставляют в вену, и наложение швов.
Честно говоря, я только в этот раз поняла, насколько плохо себя чувствовала перед первой реанимацией.
Я даже не чувствовала надреза, не чувствовала ничего, и даже не знала, что эту трубку пришивают к коже(узнала когда эти швы пришлось снимать).
А в этот раз было больно все.
Укол, надрез, и особенно швы.
А потом, после этой процедуры еще пришлось лежать с большим куском холода в области шеи.

К 15:00 ко мне запустили маму.
На тот момент казалось, что я не видела ее несколько дней, хотя прошло всего пару часов.

Помню, спросила у нее тогда, что там с моими датчиками давления, ведь монитор стоял в изголовье кровати, и мне на него было никак не посмотреть, не повернуться.

Просто оговорюсь, что давление это один из показателей наличия септического шока.

Она сказала, что все ок.
Но попросила медсестру позвать врача на разговор. Потом, уже дома, мама расскажет мне, что давление было настолько низким, что она запереживала, и потому попросила врача.

Врач зайдет, легко (потому что не повод для паники у родственников) скажет « да, давление низковато» и попросит маму заканчивать свое посещение меня.
Как только мама уйдет, свежие швы на моей шее начнут снимать на живую, а также вынимать катетер, и вставлять какой-то более мощный (поняла из разговоров медсестер).
Оказалось, что ставить этот катетер было не так уж и больно, в сравнении с тем, как когда мне его переставили.

В дальнейшем, в течении пары часов, меня ждет сильная боль в пояснице, лихорадка и температура, которую не смогут сбить.
После 3 или 4 уколов парацетамола, врач немногословно даст мне понять, что это итак много для беременной.
А потому, меня начнут обкладывать холодом. Помню, как в какой-то момент я начала гореть, и уже даже не ощущала холода.

Затем, после нескольких уколов ношпы в ногу, я пожалуюсь на то, что мне все также сильно больно.
А потом, что-то поставят мне в катетер, и я забуду о боли, и на меня накатит какой-то странный сон на яву.

Время в реанимации идет по-другому.
Я бы даже сказала, что там его как будто нет.
Нет дня или ночи, вокруг все всегда в движении, вокруг все всегда сопровождено множеством звуков.

Помню, я лежала, и не понимала, почему, когда я закрываю глаза, в голове настолько живые мысли, целыми картинками.

Время итак шло медленно, а в тот момент я как будто была в слоу мо.
Открываю глаза, и иногда мерещатся какие-то яркие цветные пятна, на стене в белой плитке.
Закрываю глаза, и слышу голос мамы и мужа, как будто они рядом, как будто ходят туда сюда.
А я даже не понимаю, то ли сплю, и просыпаюсь, то ли все это время нахожусь в сознании.
Короче, так выглядели мои приходы от наркотического обезболивания - промедола.

Потом я вспомню, как читала в мл, что если схватки настоящие, то никакая ношпа не поможет. Но я не знала, что тогда мне все таки ношпа и не помогла.

Ночью, с 4 на 5 декабря моя боль будет продолжаться.
Она будет очень похожа на схватки.
Но моя боль в принципе всегда была похожа на схватки, из-за бесконечного тонуса от стентов.
Температура тела тоже будет оставлять лучшего, и я снова буду окружена холодом, только в этот раз уже начну мерзнуть от него.

Кстати, с вечера 4 декабря у меня началась слишком сильная потребность воды.

За всю жизнь я не ощущала такой сильной жажды, и такого невероятного вкуса у воды, которая еще вчера казалась совершенно обычной.

Ночью, дежурный врач советовал считать схватки, чтобы я поняла, настоящие они или нет.
Но там, где нет времени, как возможно считать интервалы?
Тогда я и не думала, что это реальные схватки, и относительно родов была спокойна. Я их не ждала.

За ночь я выпила несколько литров воды, в перерывах от боли спала, а на утро 5 декабря все продолжилось.

Пригласили гинеколога, был осмотр на раскрытие. Которого не было.

Затем меня повезли на КТ.
с контрастом.
Я знала, что кт беременным противопоказано.
Да еще и с контрастом. Но тогда я подумала, что раз они на это решились, то уже не понимают, отчего именно у меня так болит поясница. (Собственно говоря, так все и было)

Во время кт, утром, меня все также трусило от боли, а к обеду (14:00) когда уже стали запускать родственников на посещение, я уже постепенно начинала не сдерживаться от боли и выла, лежала уже только на одном боку, и вжималась рукой в ручку больничной койки.
Воду пила все также с жаждой, прямо лежа, медсестра просила не пить так много, вдруг станет плохо, и так и было, стоило повернуть голову, и от переизбытка воды меня подташнивало.
Но потом я просто нашла подходящий мне вариант - двигать головой меньше.
Поэтому пила еще больше. Тогда никто не ожидал, что я все таки рожаю.

В 14:00 пришла мама, спросила как именно я себя чувствую. Она уже тогда поняла, что я в родах. Схватки настоящие.

Затем, после ее ухода постепенно началась беготня врачей. Один придет, другой уйдет.
Мне даже зачем-то делали узи ног, точнее вен по-моему, смотрели на тромбы вроде как.

После ухода мамы из палаты, схватки начались с такой силой и такой болью, что если до этого я выла и могла сдерживаться,
то в какой-то момент, я даже не заметила в какой, я просто начала орать.
Все мышцы во всем теле резко спазмируются, и я безбожно ору.

Пришла гинеколог, снова проверить на раскрытие. Во время осмотра было больно.
Вернее, еще больнее, чем до него.
Тогда я увидела кровь на перчатке врача, и очень испугалась.
Она сказала, что это нормально, просто там сейчас большой прилив крови.. короче все очень чувствительно, как-то так, дословно не помню.

После этого осмотра боль продолжилась.
Орала я все также.
Медсестра и соседка по палате мягко говоря офигевали с этого.
Помню, как соседка по палате сказала «я как будто тоже рожаю, если бы не была седая, то поседела бы еще раз»

Затем был еще один осмотр на раскрытие.
«1 на 2. Если роды начнутся, то значит будешь рожать, тут ничего уже не сделаешь»
Я не боялась. Я как будто не понимала, что это правда.

В моем состоянии это наверное и не удивительно, ведь от боли я орала практически не прекращая.
Все это время мне советовали засекать схватки. Получалось с трудом.
Ибо времени я все также не ощущала, и когда схватка отпускала,
я думала «ну раз отпустило, наверное все таки не роды»

Просто тогда у меня еще был отдых на подумать, и мне казалось, что паузы были большие.

Не помню, как часто меня приходили смотреть на раскрытие, но помню, что в один момент мне озвучили, что
«раскрытие 4, сегодня будем рожать. Нужно, чтобы кто-то передал все твои узи и обменку»

Тогда мне впервые дали возможность позвонить. Это было в 17:40.

Не помню, кому позвонила, мужу или маме, тк они были вместе, и говорили со мной по одному телефону.
Тогда я и расплакалась и накричала на них от раздражения и продолжающейся боли.
Как-то так.

Было страшно и обидно, что мужа нет рядом. Я так мечтала, что этот день мы проживем вместе.

Затем, приходила реаниматолог, говорила, что нельзя так кричать, достаточно нравоучающе,
меня в прямом смысле ругали, повышали голос, тем самым пытаясь привести в чувства.
Мол, своим ором я делаю себе только хуже.
Но после попыток дышать как собачка и выравнять выдох, я проматерилась и стала орать дальше.

Мне уже было все равно, что она мне там говорит, и глубоко по. на ее советы.
Тк я уже сравнила свои ощущения во время крика и нормального дыхания, и сделала нужные выводы.

Как оказалось, во время своего крика, мне было гораздо легче.
Я кричала и одновременно выдыхала так, как мне было нужно.
От боли я уже умоляла обезболить меня хоть чем-то, вколоть хоть что-то, чтобы чувствовать это меньше.

Врач как будто до последнего сомневался в этой идее, но все таки сделал это.
Снова промедол.
А сомневался потому, что когда при мне он советовался об этом с гинекологом, я узнала, что промедол вводили за это время 3 раза.
А это говорит только о том, что моя боль была гораздо сильнее того, что я чувствовала в тот момент, просто она была подавлена.

Так вот, ввели дозу, и гинеколог предупредила реаниматолога
«наблюдайте за ней, потому что сами знаете, на промедоле можно не заметить полного раскрытия, и оно может ускориться»
В тот раз я впервые вообще не ощутила никакой помощи от промедола.
Ужасная боль от схватки, я ору.
Схватка отпускает, и ты на секунд 40 проваливаешься в сон, в недосягаемый сон, если быть точнее.
Тк в моменте, когда ты вроде бы вот-вот отключишься, и покажется,
что сможешь отдохнуть - начинается новая схватка.
В итоге, это изматывало еще больше.
Ведь отдыха уже не было.

Затем, в очередной раз, ко мне придет гинеколог, и проколет пузырь.
«Я должна посмотреть, что воды чистые» скажет она.

Почему-то именно в этот момент, я вспоминаю, как это было, и хочу плакать.

Они чистые.

После этого, она посоветует попробовать одной рукой мять себе поясницу, чтобы стало легче.
Я попытаюсь, и подумаю, что это был самый дебильный совет, который мне могли дать, и который никак мне не помог.
Я вспомню своего мужа.
Вспомню истории чужих родов, и внутри все скрутит не только от боли, а от безнадеги и грусти, ведь это его рука должна была быть на моей пояснице и помогать мне.
Но назад не повернуть, я тут одна, и проживу это одна.

Тогда у меня еще раз спросили, кололи ли мне дексаметазон для раскрытия легких у ребенка?
Я подтвердила.
А заодно и объявили, что рожать я буду все таки самостоятельно.
А ведь я до последнего рассчитывала на другое.
Я думала, что примут во внимание мой узкий таз 2й степени, сердце, и то, что давление критически низкое.
«а как я рожу вообще, откуда у меня на это возьмутся силы?»

Потом мне покажется, что я ощущаю легкое давление на пятую точку. И пойму, вот оно !
Криком, и не очень прилично, я умозаключу
«мне уже на задницу давит!!!»
Таким образом я хотела попросить, чтобы со мной сделали уже хоть что-то.
Но если честно, стоило только высказать это, и то самое ощущение испарилось.

Затем начнется беготня.
Три врача вокруг,
или несколько медсестер и врач, не помню.
Попытки переместить меня с кровати на каталку, но все мимо. В итоге повезут на моей большой реанимационной кровати.

Неужели это все. Неужели правда рожаю.
Увижу его. И все закончится. Начнется новый этап.
Страха не было. Реального понимания того, что происходит - тоже.

Пока будут везти через коридоры до операционной (уточню - не род зала в роддоме, а операционной) , весь путь буду орать, а мне будут говорить
«Алина, ну ты же в коридоре, тебя все слышат»

Да хоть на сцене.

Операционной стол. Переложили. Поставили гинекологические подставки для ног, одна из которых вообще не держала ногу на весу, и ее держали руками. Операционная никак не приспособлена для рожениц, оно и понятно.
Врач представилась еще раз.
Врач, две акушерки.
И еще около пяти человек(???)
Их так много. Слишком подозрительно много.
Подключают к очередным аппаратам, и тут я слышу «окситоцин, 2»
Я возмущаюсь и кричу «какой окситоцин, я ничего не подписывала!!»

вот это я идиотка.
Я вообще не врубалась что происходит.
Начиталась, что с окситоцином в первые роды от боли вообще кони двигаешь.

Хорошо, что мои слова просто проигнорировали.

В ногах молоденькая акушерка, смотрю на нее, и думаю «надеюсь, я у нее хотя бы не первая»
Не знаю, на самом деле здраво я недооценила ее или нет.
Слева от меня еще одна акушерочка, наверное, постарше моей мамы.
Врач стоит справа от меня, и говорит
«сейчас начнем тужиться»

Вот тогда то у меня и начался ужас внутри.
Я заорала «а эпидуралка?! Мне она не по желанию нужна, у меня она имеет прямое показание!»
Сама думаю, пздц как я еще выдержу столько боли.
Плачу и говорю, что мне очень больно, я не могу это терпеть, прошу сделать хоть что-то, у меня уже нет сил.

На некоторое время меня отрезвят и больше я не задумаюсь об эпидуралке.
«Теперь она тебе противопоказана. У тебя сепсис. Начнем делать укол, и инфекция пойдет по всей ЦНС »

Врач говорит «Начинаем тужиться» и уходит куда-то в сторону, из моего поля зрения.

«А как тужиться??! Как?»

Вспоминаю девочку в палате по роддому.
«Выдыхаешь в себя»

Акушерка слева начинает говорить «сейчас» и помогает мне приподнять голову и спину.
В голове мелькнет мысль
«а что , беременным разве можно так складываться пополам?»
Затем начнутся какие-то холостые схватки, я просто делаю то, что мне говорят, тужусь, но как будто ничего не ощущаю.
Чувствую только схватки, а потуг нет совсем.
Потом, видимо роды меня стали отпускать, потому что я стала частично проваливаться в беспамятство, наконец-то промедол стал помогать, но уже не вовремя.

Врач говорит
« Алина, как ты себя чувствуешь? Надо успокоиться (что, успокоиться?) , у тебя сердце 200, не выровняешь, придется делать экс»

Спрашивают, чувствуешь давление в попе? «Нет»
Слышу, что увеличивают окситоцин.

Меня снова складывают пополам, я тужусь по команде, но ничего как будто не происходит.
Вижу врача в ногах возле акушерки и говорю «эпизио же не будет?»
Мне отвечают, что не будет.

Еще через несколько потуг я слышу
«будем резать»
Акушерка берет ножницы, и подносит их ко мне тогда, когда потуги у меня нет.
Я начинаю кричать «куда ?! У меня нет потуги даже! И я даже не обезболена! Будет потуга - начнешь!»

Врач справа по-моему немного растеряно подтверждает мои слова акушерке
Меня складывают пополам, просят обхватить ноги руками и я кричу «сейчас»
Потуга.
Почти нет боли от разреза, совсем немного что-то горит.
Потуги заканчиваются и я чувствую как очень больно, смотрю в ноги, а акушерка что-то там дальше делает.
Я ору «что она делает? У меня уже нет потуги, она что, дальше режет?!»
Затем снова потуги.
На которые я уже сама говорила «сейчас» и мне помогали принять нужное положение.
Тогда, в потугах, я наконец поняла, что боли именно во время них нет, что просто прекрасно.

Затем, та самая длительная потуга, во время которой мне кричат «сейчас-сейчас, еще немного, терпи»
Я приложила к ней очень много сил.
Параллельно с этим, врач давит мне на живот. Но как будто не сильно. И мне словно легче от этого движения.

А потом все. Давление закончилось, его достали.
И вся боль закончилась вместе с тем, как он вышел. Просто по щелчку пальцев.
Даже весь мой живот ушел сразу же в эту секунду.
Я вижу его со спины.
Мне кажется, что он очень темненький. Тишина.
Я откидываю голову назад и ничего не ощущаю.
Нет страха, осознания что родила, нет счастья.
Внутри просто пустота. Я лежу и думаю «по-моему я должна что-то спросить?»

«А почему он не кричит?»
: ну он же на пуповине еще, поэтому и не кричит.

Я жду.
Слышу легкое краткое мяуканье или кряканье и тишина. Мне говорят «20:47 2770, 52 см»
Его уносят. Он так и не задышал.
Поворачиваю голову вправо, а там столько врачей.
Все они над ним. А я его не вижу.
Что-то делают. Мне казалось, что очень долго.

Сейчас я вспоминаю это. И плачу.
Тогда не могла, не понимала, что больше никогда не услышу его плача, его агуканья.

Затем начнется ожидание выхода плаценты. Меня начнут зашивать. А перед этим, я заплачу и попрошу обезболить меня, ну хотя бы сейчас. Врач сочувствующе пойдет мне навстречу и введет фентанил.
Я открою глаза уже когда толпы врачей и ребенка не будет. Меня перевезут обратно в реанимационную палату.
И дальше меня будут ждать еще две недели на больничной койке.
Еще несколько часов назад я лежала там не одна. Мой мальчик был внутри. Бил ножками изнутри.
А с этой минуты это больше не так.
Теперь я там одна, и мне не к кому обратиться, некого погладить.

Так и закончилась моя история родов.

Наверное, вся эта история и не была бы страшной.
сепсис, катетеры, давление, сердце, боль, все было бы не так страшно, если бы ты уже не знала финала.