Как пережить потерю ребенка и научиться жить снова?

Я даже не знала, что получу такую мощную поддержку от вас, девочки❤️ Мне вчера было тяжело писать, но как и раннее я считала, что это необходимо сделать. Это как терапия своего рода. Мне стало легче, как будто я отпустила этот груз.
Прочитав, я поняла что в основном пыталась фактами разложить, а про эмоциональную составляющую мало написала.
Ниже напишу о состояниях моей семьи, и что нам помогало.
Когда всё произошло, мы были в диком шоке. Сначала мне казалось что от шока я отошла примерно через 2 недели, уже когда вернулись из санатория. Но потом оказалось, что от шока я пришла в себя через 4 месяца, когда с Игнатом вернулись после больницы. Первое время мы всё время плакали, мы не могли спокойно друг с другом разговаривать даже. Жили вместе, но каждый сам по себе. Андрей начал ходить на работу, там он на время отквлекался, но возвращаясь домой впадал в состояние отчаяния. Потом через месяцев 5 он мне сказал, что ему было невыносимо видеть меня такой. Лера всегда была сильной, она была уверена что справится, но Лера сломалась и резко стала слабой и беспомощной. Игнат вспоминал Алину каждый день. И мы с ним вместе плакали. Но мы начинали фантазировать где она, что она сейчас делает, а что она кушает, с какими игрушками играет. Это нам очень помогало. Мы рассуждали о том, что такое душа, откуда она пришла, и что есть в другом мире. Игнат об этом разговаривал только со мной.
Состояние ненависти к миру, людям. Я ненавидела всех. Меня безумно раздражало, что у всех всё хорошо, а у нас нет. Я не могла смотреть на детей. Дома чтобы не свихнуться окончательно, начала всё выбрасывать. Детские вещи, книги, я раздавала мешками. Мы оставили себе немного вещей Алины, но трогать мне их до сих пор больно. В общем не знаю откуда столько всего, но я выкинула где-то треть. Каждый день систематически я перетрясывала каждый уголок и всё выносила, и выносила на мусорку. Это было единственное что я могла делать. Быт всё также оставался сам по себе. Я не помню, чтобы я там что-то готовила, или как я делала уроки с Игнатом.
В тот момент Игнат остался без родителей. Нас просто не было. Мы не могли с ним вообще ничего делать. Хотя ближе к новому году мы ходили на разные спектакли новогодние, но всё было бесполезно. Нам было никак.
Дальше была стадия торга. Я миллионы раз в голове прокручивала, что я могла сделать, как изменить ситуацию, что я могу сделать сейчас. И меня стало успокаивать одно странное занятие. Я доставала вещи, рассматривала их и складывала назад. И так на протяжении 1.5 месяца я только и делала, что перекладывала вещи. Меня никто не трогал, я же при деле была. Было смешно от того что я делаю. На улицу я практически перестала выходить. Я поудаляла соцсети, в инсте оставила совсем мизер подписчиков, фото тоже удалила. Мне хотелось спрятаться от всех. В прегги я тоже тогда всё снесла.
У меня началось непринятие себя. Я ненавидела своё тело, меня раздражало какой я человек. Могла по несколько дней даже не ходить в душ. Каждый шаг был как подвиг. Я испытывала чувство омерзения от самой себя.
Потом мы попали в больницу. Когда приехали, я поняла что всё, больше в этом пздц жить невозможно. Я помню как поехала к психологу и рыдала навзрыд от этого всего. Наверное впервые за все наши сессии я выплакала столько боли и отчаяния.
Я не могла смотреть фото и видео Алины, мне понадобилось месяцев 5, чтобы просто посмотреть их. Если мы раньше открывали, то у всех заканчивалось истерикой. Помню как Игната не могла успокоить часа полтора.
Я даже попыталась перекрасить волосы в темный, но через месяц вернулась в свой светлый.
Потом началась какая-то депрессивная стадия. Я лежала и тупо смотрела в потолок. Мне ничего не надо было. Андрей у меня часто спрашивал, что я могу сделать. Ответ был - отвали. Он не трогал меня, терпеливо ждал. Так в общем я месяц или даже больше пролежала. И вот в апреле где-то я смогла наконец-то встать, занялась домом, стала включаться с Игнатом. Тут мы уже знали, что едем на море. Но испытывали безразличие. Ну поедем и поедем, или не поедем, и ладно.
Поездка. Это было отличное решение. Я впервые смогла отключить всё что было, впервые смогла искренне улыбаться. И там были первые люди, с которыми я смогла общаться. Мы смогли рассказать нашу историю. Была семья с детьми и там маленькая девочка Алиса. Сначала мне было больно на неё смотреть, но потом мы стали играть. К Андрею она просто залезала на руки, а он её качал как нашу Алинку. Классная девочка, нам она запала в сердце. Поездка получилась местами экстремальная, и я поняла что у меня больше нет страхов. Раньше я боялась высоты, глубины. А тут вообще спокойно и ровно ко всему. Приехали домой мы очень заряженные. Я нашла одну цель - путешествовать. Меня это очень приободрило. Но нам пришлось ехать в следственный и читать дело. Нас это убило, размазало и потом мы опять себя начали по кусочкам собирать. Весь запал после поездки просто улетучился. В тот момент, мы чуть не скатились снова в депрессию.
Решили начать ремонт. Сначала хотели просто в коридоре и детской переклеить обои. Ага, ну конечно! Мы перевернули почти всю квартиру. И это за месяц. У нас был режим нон стоп. Всё поменялось, картинка стала совсем другой.
Мы стали чаще смеяться, улыбаться. Амплитуда нашего горевания стала больше.
Я нашла работу, и вторую неделю каждое утро встаю и еду. Это тяжело физически в первую очередь, но надеюсь что я справлюсь.
На день рождение Алины мы отправили в небо ей шарики, и поставили мороженое с 2мя свечками.
Безумно тяжелый день был. Я помнила свои роды и эмоции, когда увидела этот комочек. В родах акушерка не знала кому дать Алину, как только она родилась. И отдала мне. В тот момент я чувствовала как бьется её сердце, она еще не сделала свой первый вздох. И я помню момент когда она сделала последний, и тоже на моих руках.
Впереди стадия принятия. Она самая тяжелая. Я не знаю сколько времени нам понадобится, чтобы на всё посмотреть с благодарностью. Но я знаю, что мы к ней придём.
Игнат проживает своё счастливое, веселое детство. Он всё также помнит Алину, плачет и улыбается, когда её вспоминает. У нас очень чувствивтельный мальчик. Он считывает наше состояние и старается нас поддерживать. К большому сожалению, при живых родителях он остался сиротой. У нас умерла не только Алина, погибла целая семья. Сейчас мы учимся жить, учимся снова быть мамой и папой. Не хочу чтобы Игнат остался и без нас. Каждый день я прилагаю усилия. За любое действие вешаю себе медаль и отмечаю свои успехи, горжусь собой.
Моя мама и свекры золотые люди. Вот что что, а с родственниками мне повезло. Они по своему проходят горевание, но они нас полностью поддерживали, помогали и были просто с нами рядом. Я даже не представляла какая классная у нас семья. Наши отношения стали мягче, теплее.
Моя память очень сильно пострадала. Теперь я не могу запомнить, что делала совсем недавно, или говорила. Надеюсь восстановится скоро, а то жить тяжело без неё. Первые 4 месяца я не помню вообще. Какие были события, люди, и что там вообще было. Отдельные флешбеки есть, но их немного. Как бы я не пыталась - не восстанавливается. Следующие месяца 4 я уже помню частично.

Я точно могу сказать, что мы умерли вместе с нашей девочкой. Теперь уж я то знаю, что такое учится просто жить.