17 октября. Вторник.
Время 14.30. Звонок мужа, Алину вырвало 1 раз. Я сказала собрать сумку на всякий случай. В тот момент я понимала, что мы словили жесткий вирус. Я видела как полоскало Игната, понимала что Андрею плохо. У нас если он или я говорю, что неважно себя чувствую, это значит что состояние вообще хреновое. Мы не из тех, кто будет жаловаться просто так.
Я в больнице подхожу на пост и спрашиваю как поступить. Ребенка вырвало, папе тоже плохо, вероятно привезут дочь к нам.
14.45. Алину вырвало второй раз. Я сказала чтобы везли к нам в больницу. На посту предупредила, что едет еще ребенок.
Она маленькая, вдруг начнется обезвоживание и можем не успеть. При всём этом Алина была активная, игривая. На подмогу моей маме выехала свекровь с работы. Они собрались очень быстро. Алина не хотела уезжать из дома, бежала к Андрею. Мамина машина не хотела ехать. Но никто не обратил внимание на эти знаки, все были на нервах.
В больнице я же стала ждать Алинку. Я переживала, и ждала её как будто не видела вечность. Никаких предчувствий не было вообще.
Время 16.00. Алина с бабушками в приемнике. Она хочет спать, у неё время дневного сна. Алина немного подремала на руках. Врач не проводит физически осмотр ребенка. Всё с наших слов, делает назначение -20 мл 10% глюкозы внутревенно, раствор рингера.
Время 17.30. Алину ведут через улицу к нам с Игнатом в отделение. Я с нетерпением жду свою девочку.
Время 17.40. Алина у меня на руках. Мы в палате. Она прыгает от радости, что видит Игната и махает бабушкам в окно последний раз. Заходит врач с медсестрой и приглашает нас в процедурную. Я успеваю Алину переодеть и мы уходим.
17.45. Процедурная. Алина у меня на руках, она напугана, плачет. Я её пытаюсь отвлечь, медсестра тоже. Врач дает рекомендации по питанию, уточняет состояние ребенка. Я плохо её слышу, меня волнует моя дочь. Я вся сконцентрирована на ней.
Я не видела, чтобы что-то набирали в шприц, открывали. Как потом оказалось в 17.12 была передана информация на пост о поступлении ребенка в отделение и медсестра всё приготовила заранее, до того момента как Алина дошла.
Ставят катетер, начинают что-то вводить. Что я не знаю. Алина плачет, дважды поворачивается ко мне. Ручкой другой пытается вырвать катетер.
17.55. Алина резко замолкла. Я её голову к себе, и понимаю, ребенок без сознания. В ужасе от ситуации я теряюсь, врач кричит, чтобы я положила ребенка на кушетку. Но я даже не понимаю, что на ней сижу. Кладу Алину. Врач проверяет пульс и кричит что остановка сердца, срочно адреналин и маску. Я стою у окна, меня всю трясёт, я плачу и кричу на врачей. Они в растерянности. Врач звонит в реанимацию, медсестры суетятся. Одна бежит на пост, я за ней. Мне казалось что я тоже могу что-то сделать. Возвращаюсь в процедурную, вижу как Алина посинела, как ей делают непрямой массаж сердца, искуственное дыхание. Отворачиваюсь в окно, с надеждой, что это неправда и я повернусь, а там все нормально. Я постоянно кричала "что с моим ребенком?".
18.02. приходит реанимация. Меня выгоняют из процедурной. Я зла, потому что они не бежали. Бегу в палату, беру телефон и звоню Андрею. Кричу ему, что остановка сердца у Алины. Андрей слышит что я в истерике, никогда в таком состоянии он меня не слышал. Он собирается, ловит такси и едет к нам. Мы с ним всё время разговариваем. Я бегаю по коридору, я молила всех объяснить что происходит. Я плакала, кричала. Врачи, медсестры, санитарки пытаются меня отправить в палату. Я вижу как бежат медсестры с разными аппаратами, я вижу дефибриллятор. В какой-то момент я понимаю, что это конец. Меня все успокаивают, что ребенок жив, сердце запустили, работают врачи. Спустя минут 40 идет медсестра и просит принести простынь. Я подумала что всё и начинаю терять сознание. Давление 145/125 что ли было, пульс 150. Но в отделении ни успокоительных, ни сердечных капель, ничего нет. Меня уложили и я не могу встать. Как я с таким пульсом и давлением не умерла, не знаю. Приезжает Андрей, он влетает в палату. Пытается меня успокоить, ищет врачей, никто нам ничего не говорит.
Пока Андрей ехал, я попросила позвонить нашим родителям. Мне было страшно это делать, тем более они еще в дороге домой. Потом я тоже звонила маме, просила поднять все связи, что мне нужны самые лучшее врачи страны. Мы дозвонились даже до министра здравоохранения. Но в тот момент не знали что всё бессмысленно.
Около 20.00. В больницу вернулись наши мамы и папа Андрея. Я вышла к ним на улицу. Мы видим как бежит медсестра, которая Алине что-то ввела, в руке у нее пробирка с кровью. Она успевает нам сказать, что ввели глюкозу и что был случай с мальчиком. Ему ввели физраствор, такая же реакция, но ребенок живой. Я возвращаюсь в отделение. Вижу что в процедурной никого нет, Алину увезли в реанимацию. Пишу тут пост, у меня полное отчаяние. Мы с Андреем и Игнатом в палате, ко мне подходит медсестра и зовёт в реанимацию.
Около 21.00 я иду в реанимацию. Готова услышать любые диагнозы, уверяю себя что мы со всем справимся. Самое главное, что моя Алина жива!
Кабинет. Много людей, врачи, медсестры. Главрач говорит "извините, мы вашу девочку не спасли".
Я не верю своим ушам. Нам 2 часа все врали, что ребенок жив!!! На ИВЛ, но живая!!!
Я только сказала "это что розыгрыш? Это не смешно!". Они что-то говорят, из разряда, ну вы же сами всё видели. Я не слышу их, у меня нет слёз, я в шоке. Зовут мужа. Я взяла его за руку и сказала, что Алины больше нет. Он выскочил, стал орать матом, потом влетел ко всем этим людям и сказал что им пи*. Я говорю, что мы живого ребенка забираем и уезжаем немедленно.
Идем в палату к Игнату. Андрей говорит Игнату, что мы едем домой и Алины больше нет. Он сильно плачет и кричит. Собираем вещи, медсестра снимает катетер Игнату и просто открывает нам дверь. Мы уходим.