V часть

В этих странных отношениях, ожиданиях, мы теряем некую невинность и ощущаем внутри лицемерие и расщепленность, раздвоенность, и постоянно лжем.
Мы привыкли лгать, мы делаем это по привычке, оправдывая себя. Как правило, наша ложь достаточно невинная, но тем не менее, в основе лжи лежит самообман, разлученность с собой, непонимание самого себя.

Первый принцип, на котором основывается человеческая жизнь, это принцип правдивости. И этой вещи невозможно достичь сразу. Человек должен стремиться и приближаться к этой правдивости. Это целый процесс. Это духовная практика, которая заключается в осознанности.

По сути, из огромного спектра эмоций, которые испытывает человек, есть только две базовые эмоции: страх и любовь.

Страх – большой оборотень, который очень многолик, у него много масок, в которые он рядится – стеснительность, скромность, гнев, депрессия, отчаяние, надрыв. Раздражение, что весь мир не соответствует моим ожиданиям, весь мир сговорился мне сделать что-то плохое.

И, НАСТОЯЩАЯ любовь, потому что страх может притворяться любовью.
Страх забирает, потому что он основан на вакууме, на пустоте, на дефиците, а любовь отдает, она щедрая, она никогда не скупится. Любовь проявляется, как благодарность, уважение, искренний восторг, радость от полноты сердечной.

Сам я, настоящий, по своей природе, исполнен любви. Чтобы вернуться к себе настоящему, найти себя настоящего, нужно понять, чем любовь отличается от страха. Определить спектр чувств, которые порождает любовь и страх, и понять, в чем отличие.

Страх всегда основан на ожиданиях, что я буду заставлять делать что-то другого человека, который может не хотеть это делать. Желание навязать другому человеку что-то, требовать от него что-то, а настоящая любовь не ожидает ничего. Любовь не ложиться тяжелым грузом ожидания, она может надеяться, возвышать.

У страха всегда есть обязанности.
Ты должен, ты должен.
Я должен, я должен.

Когда мы вступаем в отношения с другим человеком, при этом что-то ожидаем, а другой человек пытается притворяться кем-то, чтобы удовлетворить наши ожидания - любви нет. Когда речь идет о нас самих, то не стоит ожидать.

Любовь - это приятие другого человека. Я принимаю другого человека, как драгоценность и не пытаюсь сделать из него что-то другое. Я не пытаюсь заставить его быть кем-то другим, в соответствии, с моими ожиданиями. Я просто принимаю его, как данность и ценю его.

Религия может относиться к тем неудачным попыткам стать счастливее, когда человек, движимый страхом, становится вдруг неожиданно религиозным.
Я должен быть таким, иначе Бог меня накажет. Проповедники, которые кричат: - В аду будете гореть, окаянные! - Пытаются задействовать силу страха, но на страхе ничего хорошего быть не может. Невозможно ничего построить в этом мире на шатком, ложном фундаменте страха.
Человек приходит в какую-то религию, ему там говорят, ты должен делать это, это, и еще это, если не будешь этого делать, то всё.
Но религия не об этом, не о том, что должен, а, чтобы человек нашел себя, настоящего, понял свою природу.

В страхе нет уважения, в первую очередь к самому себе. В любви всегда есть уважение. Когда в человеке зародили зерно страха, когда человек движим этим, он не уважает самого себя, у него нет внутреннего достоинства, самоуважения. Когда мы пытаемся другого человека «изнасиловать», сделать из него что-то, это значит, что, в сущности, мы не уважаем его таким, какой он есть на самом деле. Если мы чувствуем, что презираем другого человека, смотрим на него либо снизу вверх, либо сверху вниз, то мы не уважаем его таким, какой он есть.

К страху всегда примешивается жалость, а в любви нет жалости, в любви есть сострадание.
Если я сострадаю, то я вижу в человеке потенциал, я понимаю, что он стал несчастным, потому что он загнал себя в это состояние. Я стараюсь ему помочь выйти из этого состояния, при этом я понимаю, что только он сам может себе помочь.
Я пытаюсь ему это показать, объяснить, дать эту мысль, что он тоже должен что-то сделать, чтобы избавиться от этого. Пытаюсь показать ему его резерв, личную силу, которая поможет выйти ему из этого состояния.
Если человек сильно болен, я пытаюсь показать ему его резерв веры, силы дальше сражаться с этой болезнью, чтобы победить ее.

Жалость к самому себе начинается с того, что моя жизнь построена на страхе. Я все время жертва, все кругом плохие: правительство, полицейские, соседи, а я хороший. Даже великие люди иногда попадают в такую ловушку – жалости к самому себе.

Жалость унижает.

Когда мы жалеем, то сами становимся жалкими.
Жалостью можно унизить другого человека. Жалость - это попытка отделаться от человека.

Человек приходит со своей болью, и можно принять эту боль, возвысить таким образом человека, как бы разделить эту боль, облегчить ее, а можно просто проявить жалость, в сущности, притвориться, сделать какой-то жест, что всё нормально или дать какую-то подачку нищему, чтобы он тут не стоял перед глазами.
По сути, откупиться от другого человека, не отнестись к нему, как к личности, но унизить его своей жалостью.
У человека есть проблемы, у меня свои проблемы, он еще приходит ко мне со своими проблемами и, чтобы он отстал от меня, надо его как-то похлопать по плечу или сделать другую притворную вещь, дать денег, чтобы он не приставал. И всё это начинается с жалости к самому себе, с ощущения того, что я жертва.

Я жертва – это ложная вещь. Не нужно считать себя жертвой.

В конечном счете, любовь помогает нам стать самими собой и помогает другому человеку стать самим собой.

Страх портит нас самих и портит всех остальных людей.