Томатный сок я не люблю.
#заметкиюжнойженщины

Вспоминаю об этом каждый раз, когда лечу в самолёте… домой. За 11 лет жизни в городе поребриков, шаверм и бадлонов, я и сама порой забываю, что росла среди солнечных полей, протоков реки Кубани и казачьих постов.

Вкус южных помидоров, выспевших в нещадной жаре, но щедро вскормленных кубанской почвой и не менее щедро поливаемых заботливыми руками загорелых под форму рукавов и ворота женщин, не сравнить ни с чем. Сладкие, как ягода (какими они и являются). Ну а здесь, на Севере - это, конечно, овощ. Ну не повернется язык назвать Питерский томат иначе.

Когда в университете меня начали спрашивать, в какой школе я училась, резко пришло осознание, что новый город мне подошел. Не осталось ни доброго народного говора, где забывают про букву «г», ни примесей языков, характерных для жаркой полосы. Моя природная бледность, клонящаяся к синеве, вступила здесь во все свои права: такой аристократический астенический вид человека с болот.

- Да что ж в тебе осталось южного, гарна ты моя дывчина?

И казалось, что ничего. Я прилетала домой, а Питер уже звал и тянул меня обратно из теплых маминых рук, из дома, где по утрам слышно петухов. Где не свёкла, а бурак. Синенькие, а не баклажаны. Где я уже не говорю, а гутарю/балакаю. А в супе - юшка, не бульон. Север звал меня к пышкам на Конюшенной, осыпал колючим мокрым снегом и угощал бутербродом с икрой в переулках за Большим Драматическим, радовал уличными концертами в свете белых ночей и напоминал, что Петербург, как и месть - всегда подают холодным.

А там, на Юге, тебя всегда ждут, волнуются, пишут смс и звонят каждые пять минут в ожидании вылета. Там готовят праздничный стол, делают генеральную уборку, кипятят чайник и снова ждут. Ждут рассказов, новостей, тысячу фотографий, не присланных за время твоего отсутствия. Пусть даже это фотографии с препарирования, пусть! У врачей свои причуды.

Там готовят обьятия и вопросы, переживают, снова и снова поглядывают на часы. А потом, уже в аэропорту всматриваются в толпу чужих лиц, чтобы там, среди них увидеть родное твое, встретить взгляд и понять, что ты здесь, рядом. Так было всё моё студенчество.

Шашлыки, застолья в большом семейном кругу. Разговоры под зреющими во дворе виноградниками, на грозди которых только нажми - потечет ароматное домашнее вино. То самое, от которого хмелеешь незаметно. Я могу об этом рассказывать вечно, потому что я знаю, что именно осталось во мне южного. Эта природная подсознательная гостеприимность, когда каждого близкого хочешь накормить и обогреть, и сказать: «Приходите в мой дом - мои двери открыты».

Я знаю, когда моя малая родина перестала быть для меня «своей». Я ещё об этом расскажу.