Часть 8.
Полине с каждым днём становилось тяжелее и тут нас озорили диагнозом менингит.
Я умирала все сильнее с каждым диагнозом дочери. Умирала, но продолжала жить.
Спустя около двух недель нас посадили на СИПАП. Менингит, желтуха, НЭК и куча других диагнозов начали отступать. И тут я впервые взяла её на ручки.
Наконец то, я почувствовала её тепло.
Мы начали набирать. Вес только сейчас, в столь "взрослом" возрасте. До того вес стоял почти на одном месте.
Но , я взяла этого маленького гномика на ручки и почувствовала тепло по всему телу. Я почти не уходила с реанимации, а ночью... Ночью меня накрывала боль и тоска по Еве. Но, перед тем как идти к Полине, я знала, плакать нельзя. Не пустят.
С каждым последующим разом, когда она была на ручках становилось теплее. Но тревога взяла верх. Я начала вязать шапочку и заметила что у малышки очень быстро растёт головка. Видны вены на лбу, косят глазки. Я знала что это. Знала, но так боялась услышать. И не слышала.
Я начала молить Полину, что бы она задышала. И она сделала мне подарок. Задышала почти на свой месяц.
Но новое горе умыло меня слезами опять.
ГИДРОЦЕФАЛИЯ. СРОЧНО НУЖНО ЕХАТЬ В КИЕВ. МЫ УПУСТИЛИ ВРЕМЯ. Время пошло против нас, с её ростом. 32, её головка была 32,5. А выросла она так буквально за пару дней с 26.
Мы едем в Киев дальше воевать за жизнь....