Симпатичная барышня с животом похожим на большой арбуз улыбнулась и звонким голосом сказала: «Тест на беременность у нас только двойной остался. Будете брать?!»

Вероятность получить положительный результат была ничтожно мала, но идти в другую аптеку ужасно не хотелось, поэтому я ответила, рассеяно глядя на беременную провизоршу: «давайте, оплата картой».
Дома маленький яркий пакетик был небрежно брошен рядом с недопитой чашкой холодного кофе, и даже забыт на какое-то время.

Я торопливо сушила голову полотенцем, когда вспомнила про тест. Вечером предстояло шумное торжественное мероприятие, где все приглашённые должны были предстать непременно в стиле 80-х, и выведенный на телефоне портрет Мадонны с нелепым чёрным бантом на голове не сулил моей прическе ничего хорошего.

Я задела полами халата пакет с тестами, и тот задорно шурша свалился на пол. Эта коробка была не первой и даже не десятой за 2 года, что мы планировали ребёнка. Два года пустых надежд, слез, врачей, анализов и невыносимого чувства бессилия над собственной судьбой.

Месяц назад три врача объявили мне, что пора задуматься над ЭКО. Ну как задуматься? Это единственный вариант, который сможет нам помочь. Сначала хотелось долго и безутешно рыдать. На смену щемящей сердце тоске пришло бестолковое отрицание. В приступе этого отрицания я даже обратилась (о Боги) к гадалке, которая за скромные 700р запросила нашу фотографию по вотсапу и спустя 30 минут неумолимо подтвердила: не ходить мне с ребёнком под сердцем ближайший год, да и в следующем это станет возможным только после искусственного оплодотворения.

Я взяла пачку и решительно направилась в ванную. Годы гормональных таблеток и стресса сбили мне все внутренние ритмы, поэтому определить задержку никак не получалось. Положив мокрый кусочек картона на салфетку, я побежала собираться.

В голове всплыл разговор с мамой двухнедельной давности. Она долго слушала мой сбивчивый нервный рассказ про то, как мы берём тайм аут до нового года, что все будет хорошо, что я и не такое готова вытерпеть, потом взяла меня за руку и сказала: «Я буду рядом!». И меня поразила тревога и печаль в ее голосе, какие могут испытывать только женщины, чьим детям разбивают сердце.

Рискуя опоздать я побежала к шкафу, где висела аляповатая чёрная кофта с люриксом, и бросила взгляд на стол. С белой салфетки чернильно-фиолетовым цветом на меня смотрели две яркие полоски реагента. Я замерла, парализованная неожиданным видением. Дрожащей рукой взяла тест и поднесла ближе к глазам. Две параллельные четкие, как новая разметка на асфальте, линии возвещали мне о положительном результате.

Сквозь лихорадочный стук крови в висках в голову пришла мысль: «Вот оно какое! Абсолютное счастье!»