"ДОРОГАЯ НОВОРОЖДЕННАЯ МАМОЧКА, ПРОСТО БУДЬ СЧАСТЛИВА, ЛАДНО?!"

При выписке из роддома мне выдали «памятку молодой мамы». Мне кажется ее писала не совсем вменяемая группа лиц. Как письмо в «Простоквашино», памятка лежала на столе, и каждый случайный, мимо идущий человек дописывал туда любую чушь, которая приходила ему в голову.

Первым пунктом ее составители умоляли меня мыть соски перед кормлением ребенка.
Они вероятно думают, что я работаю в стриптизе и трусь грудью о кого попало, а эти «кто попало» покрыты с ног до головы копошащимися микробами. А за кулисами, после танца я тычу этим же рабочим соском в клювик своего птенца, и микробы кого-попало перескакивают ему в рот, а это не допустимо, ибо чистота залог здоровья.
Но надо так надо. Я помою, если вы настаиваете.

Второй пункт гласил что нельзя целовать младенца в лицо. Этот пункт дописывал кто-то бездетный. И безмозглый. Как можно не целовать своего ребенка?
Моя дочь создана для поцелуев. Она просыпается и сразу из сна погружается в нашу любовь по самую макушечку.
Целовать ее, пахнущую топлёным молочком, в мягкие зефирные щечки, манящие нежным румянцем, в курносую кнопочку носика, в крохотные раковинки ушек - мой персональный рай.
Это условный рефлекс.
У нас даже сын, вполне себе серьезный шестилетний мужик, при виде сестренки тает как пломбир, и нацеловывает ее со всей возможной страстью.
Про мужа промолчу. Пропал мужик. Он вообще не может мимо дочери пройти, чтоб не схватить ее в охапку, не затискать, не зажмакать, не закусать за пухлый бочок, я иногда силой отбираю у него хохочущую Катюню, мол, отец, иди работай уже, а?
Мы шутим, что дочь проживает в вечной поцеЛОВУШКЕ и думает, что взрослые созданы для того, чтобы тыкаться губами в ее щечки.

Третий пункт гласил, что я должна прописаться у местного педиатра и по любому поводу собирать консилиум. Икнул ребенок - консилиум. Пукнул - консилиум. Срыгнул - консилиум.
Памятка в оправдание поясняла, что много неизвестных болезней и неизведанных штаммов может притаиться в моей дочери, а я, в силу своей неопытности, их не замечу, профукаю, и поэтому нужно показывать ребенка врачу часто и без повода. Мол, ну-ка гляньте, тётенька педиатр, нет ли у этого хохочущего карапуза признаков эболы?

Остальные пункты призывали меня, начинающую мать, не есть аллергены, а есть кролика и индейку, и лучше из отдельной, материнской посуды (как прокаженная, ей-богу), регулярно проверяться у гениколога (в памятке гениколог был через "е" после "г" и через "и" после "н", а я за авторскую орфографию!), стирать свои вещи отдельно от детских, при первых признаках послеродовой депрессии (апатия, слезы, потеря сил) обращаться к специалистам (каким, псЕхологам?), часто делать влажную уборку в детской, часто делать влажную уборку во взрослой, вообще, убираться часто и тщательно, разговаривать с младенцем как со взрослым, ("потому что он - личность!" - нравоучительно напоминает памятка , "а не личинка человека!", - поддакиваю я) и обязательно возвращаться в их роддом за новыми проблемами.

Вот сижу я с чистыми сосками у чистой колыбельки, читаю чистой, выстиранной дочери вслух свежую чистую прэээссу с полным, набитым индейкой, ртом, не целую, не зову, не плачу, собираюсь к терапевту. Я же все правильно делаю?

Ну вот. А потом мы удивляемся, откуда берутся женщины, которые заточены в крепости материнства, прикованы парализующими страхами к обсыпанному диатезом ребенку, похоронены в бытовых обслуживающих заботах. У них нет прав, кроме крепостного, и нет желаний, кроме "выспаться".

А всё потому, что растерянной напуганной женщине, которая вышла из роддома с пищащим комком в руках, под голубую или розовую ленточку подпихнули заботливо эту нагнетающую памятку...
Мамы, молю, ничего не бойтесь. Материнство - это наркотик, вы каждый день можете находится в невероятно счастливом экстазе, если сможете грамотно отрегулировать дозу страха и необходимых забот.

Потому что единственный пункт памятки, с которой следует выпускать мам на волю из роддома, гласит : "ДОРОГАЯ НОВОРОЖДЕННАЯ МАМОЧКА, ПРОСТО БУДЬ СЧАСТЛИВА, ЛАДНО?!"