Это странно, но первое, что у меня спросили, когда я родила его: «Ну как он тебе?»
А ответила я не менее странно: «Дышит кричит сам».
Три слова, два человека и одна надежда.
А затем бесконечные больничные стены.
Он был самым громким, самым терпеливым и стойким. С мужеством переносил все иголки и датчики, не проронив ни одной слезинки.
Глядя на него я тоже пообещала себе, что не буду плакать. И я не плакала.
Слабину давать было нельзя, нужно было бежать, обследовать, искать причины и последс...