Памятные даты

20 мая был тот самый день. И я вновь почувствовала, как внутри начинает медленно сжиматься что-то очень уязвимое. Я не сразу поняла, откуда это состояние усталости, странной тишины внутри, вкрадчивой грусти, которая не имеет конкретной причины, но уверенно наполняет всё пространство. Открыв календарь, я поняла - именно в тот день, семь лет назад, моя жизнь изменилась навсегда.

20 мая 2018 года врачи в Алматы боролись за жизнь моего сына, состояние которого было крайне критическим. После 2 месячной комы, мой сын открыл глаза с полным дефицитом здоровья. Он остался жив, но прежней жизни ни у него, ни у нас больше не было. В тот день что-то во мне оборвалось, навсегда.

Я помню ту боль. Она была настолько всепоглощающей, что казалась почти физической. Будто горе проходило по каждой клетке тела, лишая дыхания и смысла. Это было не просто эмоциональное переживание - это было существование на грани распада.

Тогда я впервые узнала, как выглядит абсолютная беспомощность.

И каково это чувствовать, что никакие слова, усилия, молитвы не могут изменить происходящего. Остаётся только быть в этом и выдерживать.

С тех пор я каждый год возвращаюсь к этой боли. Не из-за собственного мазохизма или не застревания в прошлом. Это - акт памяти, признания важности того, что случилось. И каждый раз это возвращение немного другое. Раньше оно сопровождалось болью, которую я боялась не вынести. Потом печалью, теперь это больше похоже на тихий внутренний ритуал. Словно, я прикладываю руку к ране, которую давно не открывала, и чувствую, что она стала частью моего тела, уже не кровоточит, но остаётся чувствительной.

Я всё чаще думаю о том, насколько мало у нас в культуре пространства для горя. Нас очень быстро подталкивают «жить дальше», «отпускать», «перестать зацикливаться», как будто горе - это временная помеха нормальной жизни. Но правда в том, что горе и есть часть жизни. Одна из самых подлинных её сторон. Это то, что происходит, когда мы теряем кого-то или что-то значимое.

Я уверена, что у памятных дат есть особая сила, они становятся своего рода мостами между прошлым и настоящим. Это точки, где мы можем вновь соединиться с собой теми, какими мы были в момент потери и почувствовать, сколько всего мы уже прошли. И кого мы продолжаем нести с собой. Это не всегда о боли - иногда это о глубокой, почти сакральной связи, которую смерть или потеря не могут разрушить.

Моё горе стало частью меня. Оно не ушло, не растворилось и не исчезло - оно преобразилось. Стало частью внутреннего пейзажа, берегом, к которому я иногда возвращаюсь, чтобы вспомнить, откуда я пришла, и чему научилась на этом пути.

И вот я снова стою на этом берегу...