Ей никто не говорил, что можно.
Можно не справляться.
Можно не знать.
Можно просто сидеть в тишине и ничего не объяснять.
Вместо этого она слышала:
«Соберись»
«Ты справишься»
«Думай позитивно»
И она собиралась.
Снова и снова.
Собирала себя из осколков — с улыбкой на лице и тревогой в животе.
Собирала, пока не осталась в этой роли —
вечной сильной, удобной, устойчивой.
Но внутри…
Внутри она хотела просто сесть на пол,
опереться лбом о колени и рыдать, как ребёнок,
не потому что слабая —
а потому что слишком долго была одна.
Слишком долго не чувствовала, что кто-то может её держать.
Без слов. Без плана. Без диагноза.
Просто быть рядом.
Просто смотреть и говорить:
«Ты не одна. Я вижу, как тебе больно. И ты не должна ничего доказывать.»
Она держала в теле столько…
Слёзы, которые нельзя было показать.
Гнев, который было стыдно чувствовать.
Мечты, которые казались слишком детскими.
Усталость, которую никто не видел.
И главное — желание, чтобы кто-то просто остался рядом,
когда она молчит.
Когда она опустошена.
Когда она — не свет, не вдохновляющая, не «в ресурсе».
Когда она — просто женщина. Живая. Реальная.
Пусть сейчас, если ты читаешь это,
если в груди всё сжимается,
а глаза наполняются —
ты разрешишь себе не быть той, кто держит всё.
Разрешишь себе упасть в свои ладони.
В тепло. В тишину. В то самое:
«Мне можно не справляться. Мне можно быть собой. Меня всё равно будут любить.»
Ты не должна быть лучшей.
Ты не должна быть мудрой.
Ты не должна быть сильной, чтобы быть достойной любви.
Ты просто есть.
И уже этим ты — ценность.
Ты — жизнь.
Ты — дом.