Поздравляю всех с Днем Великой Победы! От парада - мурашки и гордость. От того, что дети встают под гимн - чувство, что лично мы всё делаем правильно. И так и шепчется, что "нам нужна одна Победа" - и смысл у слов новый. Как и Победа - нужна Новая.

По этой ссылке ссылка
двенадцатилетняя Анна Старшинова читает мои стихи о той, давней и страшной войне
Их прикладываю ниже

Беда пришла хозяйкой в каждый дом. И смерть с бедой шагает бодро рядом.
Неспешен ленинградский метроном. Бояться, получается, не надо.
И Таня не боится. Живы все. Васильевский дождем умылся остров. Шумит хомяк, вращаясь в колесе. И всё так хорошо, легко и просто: у Савичевых полнолюден дом, в печи доходят пирожки с капустой,

Стучит быстрей, тревожней метроном. И в доме Тани совершенно пусто.

Жужжат шмелями в небе Доньер До. Бегут в подвалы старики и дети.

Беда легко заходит в каждый дом. Все двери открываются для смерти.

И пишет Таня в девичий дневник, что мама умерла. Что умер Лека. Чтоб кто-то вспоминал потом о них. Чтоб видел в каждой букве человека: вот бабушка, что говорила с ней так ласково и только о хорошем. Топила на буржуйке серый снег.
Вот дядя Вася. Рядом дядя Леша.

Вот Танин дом. И Таня в нем одна. Как будто в мире никого нет, кроме нее. Она ужасно голодна. И слышит только шепот метронома.

Он тихо шепчет Тане о весне. О том, что он беду в нее не впустит.
И Таня засыпает. И во сне ей снова снятся пирожки с капустой.

Она проснется и переберёт своих сокровищ скромные запасы: пять крошек хлеба (две положит в рот), букварь, что раздавали в первом классе, блокнот и карандаш. И это - всё. Сокровища для Савичевой Тани.

Хомяк вращает в клетке колесо. Не зная, что его уже не стало.

Узнать Победу Тане не пришлось. Она недожила чуть меньше года. А время так же метрономно шло. Нева несла свои к заливу воды, и оживал блокадный Ленинград.
И доходили пирожки с капустой.
И был впервые праздничный парад.

У Савичевых в доме было пусто.

Лишь тот дневник из девяти страниц, который стал семейным некрологом.

Вот череда имен, и дат, и лиц, а вот кричит воздушная тревога, и сколько здесь людей - не разобрать. Но счет уже пошел на миллионы.

Вот чья-то мать. Вот чей-то сын. Вот брат.
Вот крошка хлеба - жизнью на ладони.

Неспешен ленинградский метроном - таким его запомнил Шостакович.
Чтоб целый мир не забывал о том, как дорог список Таниных сокровищ.

#МальвинаМатрасова