Тюрьма — не просто каменные стены и железные решётки. Это место, где время словно застыло по воле Аллаха, где души испытываются, а сердца разбиваются о холодный пол одиночества.

Каждый день здесь — *испытание.Утро начинается не с азана, а со скрежета ключей и грубых окриков. Намаз читается шёпотом, будто краденый, потому что даже молитва здесь — под подозрением. Коран вспоминается по обрывкам, по тем аятам, что ещё не выветрились из памяти. Но даже в этой тьме верующие шепчут: *«Хасбуналлаху ва ни‘маль-вакиль»* (Достаточно нам Аллаха, Он — лучший Покровитель).

Здесь нет *рамаданов* с ароматом фиников и ночными таравихами. Здесь пост — это голод, навязанный тюремной баландой, а ифтар — глоток тёплой воды и кусок чёрствого хлеба. Но и в этом есть своя мудрость— ведь терпение (*сабр*) тоже поклонение.

Ночью, когда тюрьма затихает, слышны стоны и шёпоты: *«Аллахумма инни а‘узу бика мин аль-хамми валь-хазан»* (О Аллах, я ищу у Тебя защиты от печали и скорби). Кто-то плачет, вспоминая родные лица, кто-то кается в грехах, которые привели его сюда. А кто-то уже сломлен и шепчет: *«Инна лилляхи ва инна иляйхи раджи‘ун»* (Поистине, мы принадлежим Аллаху и к Нему возвращаемся).

Но самое страшное — не решётки и не замки. Самое страшное — это когда *нафс* (душа) начинает смиряться с неволей, когда надежда угасает, и кажется, что даже милость Аллаха не дойдёт сквозь эти стены. Но верующий знает: *«Ма‘аль-‘усри юсра»* (Воистину, за трудностью — облегчение).

Настоящая тюрьма — не та, что из бетона и железа, а та, что построена в душе, когда человек забывает, что *«Аллах ближе к тебе, чем твоя яремная вена»*.

И если суждено умереть здесь — пусть последними словами будут: *«Ля иляха илляллах»*. А если выжить — то с верой, что даже в этой тьме был урок, милость и путь к покаянию.