Часть 2.

Для своего успокоения мы с мужем решили сдать нипт, хотя срок уже и был приличный. Я сдавала расширенную версию, где исследовали все хромосомы, спустя 3 недели ожиданий пришел хороший результат, и я немного выдохнула. До сих пор не понимаю, зачем было пугать беременную двойней девушку генетикой, ведь у первой малышки всегда все было идеально на узи. На консультации в МГК генетик объяснила, что это не их профиль, проблемы у второй девочки возникли еще на этапе эмбиогенеза, когда оплодотворенная яйцеклетка разделилась на две идентичных. Причина? Одному Богу известно.

Честно, боюсь беременеть вновь. Боюсь повторения. Я не пила, не курила, все витамины принимала, до сих пор мучаюсь вопросами «за что моей девочке столько всего досталось? В чем моя вина? Как я могла предотвратить это?». Как в будущем скажет врач детской реанимации: «слишком много всего свалилось на одного ребенка».

По протоколу монохориальная моноамниотическая двойня родоразрешается на сроке 32-34 недели путем КС. Как я поняла, почему так рано, потому что дальше высок риск смертности плодов из-за перекрута между собой их пуповин ( они ведь питались от одной плаценты и между ними не было перегородки. Лежали друг на дружке фактически ). В женской консультации перинатального центра о раннем родоразрешении мне было сказано сразу. То есть у меня было время принять факт того, что мои девочки априори родятся недоношенными и нас ждет непростой путь.

За 2 недели до плановой операции меня госпитализируют в патологию, и Новый год я встречаю одна в палате ( накануне все мои соседки ушли рожать, а новых еще не подселили ). Под бой салютов я стояла у окна, плакала и молилась, чтобы с моими девочками все было хорошо.

И вот наступает День рождения моих девочек! Анюта (первая малышка) рождается 8/8 по Апгар, 1660 гр, 43 см, мне ее даже показали, поскольку она задышала сама ( на сроке 27 нед мне проставили курс уколов дексаметазона для раскрытия легких у малышек ). А Верочка сама не задышала, ее мне не показали, сразу после рождения ей стало резко плохо. Внутриутробно она была стабильна и если прям уж утрировать, то живя за счет меня, ее жизни ничего не угрожало. А появившись на свет, все ее пороки дали сразу же о себе знать. Родилась она кстати всего на 10 гр меньше своей здоровой сестренки - 1650 гр, 43 см, 5/6 по Апгар. Обеих девочек забрали сразу же в реанимацию.

Чувствовала ли я праздник? Нет. Была ли рада поздравлениям? Тоже нет. Я была зла на весь мир, была зла на Бога, была зла на себя за то, что не уберегла.

После рождения Вере сделали узи сердца, а затем и КТ для точной постановки диагноза и, к сожалению, ситуация оказалась куда хуже, чем видели по УЗИ во время беременности. У Веры нашли ТАДЛВ - тотальный аномальный дренаж легочных вен. Венозная и артериальная кровь смешивались между собой, органы и ткани не получали достаточно кислорода. В реанимации мне сразу же честно сказали, что она не жилец, и с таким диагнозом детки обычно умирают в первые же сутки после рождения. Перевести в грудную хирургию и сделать хотя бы паллиативную операцию на сердце ей тоже не могут из-за маленького веса. Минимальный вес для операции - 2500 гр. И по словам врачей, она просто не доживет до этого веса.

Представляете, да? Ходить каждые 3 часа в реанимацию, слушать о том, что ребенок будет медленно и мучительно умирать и что надежды никакой нет. А между тем даже погоревать нельзя, потому что во-первых, нельзя хоронить еще живого ребенка, а во-вторых, Аня была стабильна и вскоре ее перевели ко мне в палату на дохаживание.

Начался суматошный месяц, я металась между бесконечными «сцедить молоко, побежать в реанимацию к Верочке, побыть с ней, при этом Анюта в палате одна и задерживаться надолго нельзя».

Все мамы, чьи детки лежали в реанимации новорожденных знают правило: возле малыша плакать запрещено! Я ему следовала, но ведь мне и вернувшись в палату залиться слезами тоже было нельзя, зачем показывать такие эмоции Анюте. Поэтому по возвращении из реанимации в палату отделения недоношенных у меня был ритуал: зайти в уборную, включить воду в раковине, покричать, порыдать в ладошку. Все это не более нескольких минут, за стенкой ждет ребенок.
Пишу и снова проживаю свой личный Ад.

В целом, хотя никакой положительной динамики не было, Вера была стабильна первые 2 недели жизни, я регулярно носила ей молочко, мы молились всей семьей за нее и надеялись на чудо. До одного дня. Как обычно я принесла ей сцеженное молоко, а меня развернули, сказали забрать его и ничего толком не объясняли, подойти к моей девочке тоже не разрешили.

Как выяснилось чуть позже, у Веры развился энтероколит.

#МояВера