Недавно было первое родительское собрание по итогам почти трех недель учебы.
Удивительно, но утренний укротитель одеял, противник прописей и мамина радость - Михаил- получил статус "эрудированного ребенка". Удивительно не потому, что я сомневаюсь в Мишиной сообразительности или любознательности, а потрясает сам факт, что он не стесняется рассыпать сокровища своих познаний перед широкой аудиторией. Тщетно пыталась выяснить у Миши, что же они такое обсуждали: получила комментарий в духе "всё, что было на уроке, остается на уроке" и теперь страдаю от любопытства. Учитель высказалась еще более интригующе : "Михаил в курсе множества проблем и тайн мироздания и готов поделиться своими умозаключениями с одноклассниками, включая их в общую дискуссию". Даже не знаю, возможно, Миша вечером так неохотно ложится спать, потому что ждет открытия западных фондовых бирж, ведь невозможно видеть сладкие сны без актуального индекса Доу Джонса. Или, возможно, Миша только усыпляет мою бдительность требованиями к умной колонке включить "Мальчик на девятке ", а пока я ухожу мыть посуду, беседует с ней о теории струн.
Периодически, конечно, Мишины пухлые щеки грустно лежат в ладонях перед разверзнутой линованной бездной прописей, где под Мишиными попытками начертать букву "я" стоит подпись "печально". Буквы "я" при этом раскинуты по разные стороны от вспомогательных линеек и выглядят издевательски весело. Печалится Миша. Печалится Мишина мама, потому что это относит ее к глубоким воспоминаниям детства, где тетрадки переписывались многократно, а на их листах оставались разводы от слез.
С Мишей, конечно, все по-другому. Это я сшиваю случайно порванную им тетрадку, это я обнимаю его и говорю, что все поправимо- и надо иногда чуть больше времени и усилий, чем другим.
Но как будто да, за этот месяц он очень устал, потому что становиться взрослее и ответственнее - это тот еще по трудоемкости путь.
И так хочется держать его ладошку на этом пути чуть подольше.