Она целовала его, целовала.

Раздевшись, под полной луной танцевала.

Глазами манила, призывно смеялась,

и тела его словно ветер касалась.

Любила его, как свободу и кошек.

И яркое лето сжимала в ладошках.

Он ей говорил: «Ты на ведьму похожа»,

она соглашалась: «Немножко, возможно».

И шлепая в ливень по солнечным лужам,

шептала, кричала: «Он нужен мне! Нужен!»

Меняла злато на его крупный почерк.

Под вечер сжималась в уютный клубочек.

Он ей говорил: «Признавайся, ты кошка?».

Она соглашалась: «Возможно, немножко».

Закатом алела, вьюном обвивалась,

цветочной пыльцой по утрам умывалась.

Из сказок и снов собирала букеты.

Он ей говорил: «Нет, ты все-таки ведьма».

Вздыхала: «Ты знаешь, в полете, бывает,

что ведьма дорогу домой забывает,

И погибает на лунной дорожке...

Тогда вместо ведьмы рождается кошка».

И вновь целовала его, целовала,

по капельке сердце его выпивала.

Пила его нежность, а силу вливала,

пространство и мысли его заполняла.

И он в ней тонул, словно в море глубоком,

и как-то подумал: «Тебя очень много».

Он только подумал: «Исчезни, изыди.

Мне воздуха мало. Мне солнца не видно!»

Она подоткнула под ним одеяло.

Шагнула в свет лунный. Как тень. И пропала.

Он утром проснулся и к ней потянулся,

но глади пустынно-простынной коснулся.

Он вспомнил и вздрогнул, глазам не поверил,

весь день караулил и окна и двери.

Шептал заклинаньем, молился: «Вернись!

Мне солнца не нужно!

В тебе моя жизнь!»

А ночью увидел, как с лунной дорожки,

на крышу запрыгнула серая Кошка.

Александрит Мина