По прошествии двух лет я вспоминаю те дни в больнице и понимаю, как это глупо доверять чужим людям, даже если это врач, даже если больше доверять не кому. Но это сейчас, а тогда...

Тогда, как я уже говорила ранее, сам заведующий пришёл и рассказал о том, что все возможно, все будет хорошо. Было это в первые дни. Лежала я в палате одна. Сначала на кушетке, потом прикатили кровать. Минимум движений, старалась заполнить себя позитивными мыслями, все время разговаривала с сыном. Постоянный контроль лейкоцитов, чтобы не пропустить воспалительный процесс.

Я пролежала чуть больше недели.

А 8 июня ко мне пришла лечащий врач и сказала, что мои лейкоциты почти в 3 раза превышают норму. И, что больше они не могут сохранять беременность, так как есть риск для меня, но и шанс спасти малыша будет выше, если не затягивать. Я настояла на ещё одном анализе крови. И к обеду врач сообщила, что результат почти тот же. Я не могла в это поверить. Забегая вперёд, скажу, что я взяла копию своей истории родов, и не увидела в ней ни одного анализа с такими результатами, как мне говорила врач.

Всё последующие действия моя лечащая врач делала только с указания зав. отделением. Набережнев Юрий Иванович. Тот самый человек, к которому есть вопросы о ведении беременности, не только у меня. Так вот он после осмотра сказал, что у меня раскрытие и что нужно стимулировать в роды. Я звонила мужу, говорила об этом, он приехал, находился, можно сказать, рядом. Под окном. Моя лечащая врач уговаривала меня около 6 часов, аргумент был один, шансы спасти ребёнка сейчас больше, чем если протянуть время. Муж как всегда остался в стороне. Точнее остался наблюдателем.

И я сдалась, я согласилась на стимуляцию.Подписала документы. Приняла препарат,собрала вещи для перехода в другое отделение и стала ждать.

Но ни вечером, ни ночью ни, даже на следующий день, ничего не происходило.

А ближе к концу рабочего дня пришёл заведующий и увидев мои вещи в пакетах спросил, куда это я собралась. На что я ответила, что ну как ведь меня стимулировали и я готовлюсь к переводу в родзал. На что он сказал, что никуда они меня не переводят, а сохраняют дальше. Что препарат улучшил кровообращение и все хорошо. Моей радости не было границ. Сообщила об этом мужу. Но, как я уже сказала, верить нельзя, врачам верить нельзя. А ночью 10 июня я почувствовала тянущую боль, несколько раз вызывала дежурного, он приходил и советовал мне подышать кислородом. А под утро, в конце своего дежурства, сообщил, что заведующий запретил ему мне давать сохраняющую терапию. ШОК, все что я испытала. Стала звонить мужу, а он как всегда не отвечал. Как я выяснила позже, он был в гостях у брата. И понятно, что не за меня они там до утра переживали.

Сейчас я уже понимаю, что это начинались схватки. А тогда мой мозг, отказывался мыслить рационально и последовательно. А врач, которая пришла на дневное дежурство, вдруг назначила мне эту самую терапию. Со словами не понимаю почему вам до сих пор этого не сделали. Конечно, ведь откуда ей было знать о том, что заведующий уже давно все решил. В моей карте не оказалось информации о том, что меня стимулировали и согласия на роды, это я увидела в копии.

А на мой вопрос почему так происходит именно это врач, рассказала мне об этих самых протоколах,которые есть, а как они работают никто не проверяет.

Но время было потеряно, и никакая сохраняющая терапия мне не помогала. Я, наверное, раз 10 вызывала медсестёр, потому что боли усиливались. Но те врача не торопилась звать. И ближе к трём часам дня, боли стали очень частыми и затяжными. Оказалось, что я была уже в родах, в обычной палате. Да, рожала я по дороге в родзал. А не как положено. Подробности я не буду описывать. Скажу лишь, что я слышала голос своего сына. И теперь, когда прошло два года и два года идёт следствие по действиям медперсонала, я понимаю, что отвечать никто не будет за гибель наших детей.

Я все чаще и чаще начинаю задуматься о том, чтобы подать иск в суд на пц о возмещении морального ущерба.

Конечно никакие деньги не вернут сына.

Но в голове моей крутится мысль о том, что ответить должны и теперь уже не важно как. По крайней мере я должна попытаться.

Потому, что в моей истории родов отсутствует очень много информации о том, что мне делали, какие препараты давали.

А экспертиза, проведённая следствием, дала заключение, о том что показаний к стимуляции не было.