О ЧЕМ ДЕТИ ПЛАЧУТ И НЕ РАССКАЗЫВАЮТ РОДИТЕЛЯМ…

Вчера был самый тяжёлый день в моей жизни! Да! Так больно мне не было никогда – ни в детстве, ни когда-либо потом.

Мы с младшей Тонечкой гуляли, чем-то занимались дома. Пришла из школы Варвара, чуть позже из сада две средние. Все было как всегда.

К вечеру девчонки почему-то поссорилось, раскричались, я «рявкнула», чтобы успокоились. В общем, обычная история.

Вернулся с работы муж, всех помирил, обогрел (это он умеет). Девчонки рассказали ему свои маленькие беды, обиды. И все сразу забылось. И опять любовь, смех, игры.

Только старшая, Варюша, была все время какая-то очень грустная. Смотрела на меня своими печальными глазищами и как будто что-то хотела сказать.

«Варя, ты хочешь со мной поговорить?» – спросила я. «Да, мама!».

Мы закрылись в комнате. Сидим – молчим. Только вижу, глаза её наполняются слезами. «Ну, говори, дочь, не молчи…».

И Варя заговорила… «Мама, ты знаешь, я очень тебя люблю… Но вот сейчас ты была не права… Ведь я могу сказать, что ты была не права?» – «Можешь, Варя!».

«Мы с девочками поссорились, ты сказала, чтобы мы «быстро прекратили и ушли с кухни», а ведь даже не спросила, что случилось. А я просила их, чтобы мы вместе тебе помогли, убрались. А они разбаловались. Я так расстроилась! И так хотела, чтобы ты меня обняла! А ты рассердилась».

Я прижала к себе дочку. «Прости меня, Варенька!».

А она все говорила. Говорила… То, что я никогда не знала. О чем просто не думала. Хотя считала, что у нас с ней близкие, доверительные отношения.

Она говорила и как будто выплескивала все, что копилось годами в её нежной душе, всю ту боль, которую я, мать, безумно её любящая, ей нанесла.

Говорила о каком-то утёнке, которого долго и старательно вырезала в пять лет и хотела мне подарить, чтобы порадовать. А я отругала ее за разбросанные везде обрезки бумаги и клей на полу. Оказалось, она ещё долго спала с ним под подушкой и грустила, что они с утёнком маме не нужны.

Говорила, что когда родилась Сонечка, она тоже хотела стать опять маленькой. Потому что я все время провожу с малышкой. Что хотела, чтобы и её все время брали на руки и целовали в головку… И даже стала пытаться «сюсюкать» «как малыши»… А я ей строго: «Не кривляйся!».

Говорила, как ее кто-то обидел в школе, и она очень хотела со мной поговорить, поплакаться. А я была чем-то занята и отмахнулась: «Потом!».

Как сделала на труде красивую поделку и мчалась домой мне её подарить, а я отругала её за тройку. И поделка так и осталась валяться в портфеле.

Говорила, что я очень хорошая, но вспыльчивая. И она часто залезает к себе на второй этаж кровати и представляет, как было бы хорошо, если бы я всегда была спокойная, ласковая. А ещё мечтает, чтобы мы сели всей семьёй и налепили пирожков. И пусть вся кухня будет в муке и тесте, зато как весело.

И как ей больно, когда мы с папой иногда вздорим: «Ведь вы такие хорошие, так любите друг друга… Никогда, слышите, никогда не ссорьтесь!».

И много всего говорила… А я сидела, слушала… И теперь уже у меня слезы катились градом.

«Мамочка, ты не обиделась, что я тебе это сказала? Я давно хотела, просто боялась тебя расстроить! Я шла в храм и все это рассказывала Богу. Рассказала сейчас тебе, и мне стало так легко!».

Нет, доченька моя любимая, я не обиделась. Мне просто больно. Больно за то, что я так быстро забыла себя – в детстве.

Как я сама плакала, когда работающим и вечно занятым родителям было некогда меня выслушать. И я ночами выплакивала свои беды плюшевой собаке Биму.

Как лет в шесть хотела сделать подарок родителям на Новый год и склеила из картона домик. Радостно помчалась к ним в комнату подарить, а у них были какие-то проблемы и они выпроводили меня: «Потом! Иди, уберись в комнате!». И как я рыдала в обнимку с этим домиком.

Как я ревела из-за чего-то, а мне говорили: «Прекрати сейчас же! Это ерунда!». А для меня это не было ерундой, понимаете?!

И я обещала себе, что со своими детьми у меня будет все совсем по-другому. Все! По-другому!

Как же мы, родители, все быстро забываем! Какими важными, умными, строгими мы становимся. Какими черствыми! И как раним мы наших детей тем же, чем ранили нас порой наши родители – случайно, не подумав. Почему мы перестаём понимать, что то, что не важно для нас, может быть важно нашим деткам? Почему мы не слышим их?

Варенька, милая! Ты выросла! Тебе целых десять лет! Ты уже видишь меня не как «прекрасный мир», как видят маму малыши. Ты видишь меня такой, какая я есть, со всеми моими недостатками! Спасибо тебе за это! Теперь мне нужно учиться быть мамой взрослых детей.

Я услышала тебя! Ты мне очень помогла! И я хочу, чтобы ты знала. Ты и твои сестрёнки – самое прекрасное, что когда-либо было и есть в нашей с папой жизни. Мы так хотим, чтобы вы были счастливы. И чтобы больше не было поводов для таких разговоров.

Мы долго сидели с дочкой, обнявшись, рассказывали друг другу о себе… плакали… Весь вечер проревели.

Да! Это был самый тяжёлый день в моей жизни. И одновременно прекрасный! День новой жизни, в которой я постараюсь СЛЫШАТЬ вас, мои драгоценные девочки.

На ночь я перекрестила их, поцеловала в лобики. «Прости меня, Варенька!» – шепнула я старшей. «Мамочка, я так тебя люблю!» – сказала она сквозь сон.