Ещё не успев выйти из реанимации, у меня разрывался телефон. Всё переживали, и нужно было всех поддержать. Рассказать часть от того, что узнала. Но как выбрать обнадеживающие слова из тех, где просвета не было совсем?

Состояние её нельзя назвать стабильным. Оно крайне тяжёлое. Вы понимаете, что все её органы поддерживаются препаратами? Самыми мощными препаратами. Мы не можем добиться сворачиваемости крови. Нам с Лазаревского прислали три ампулы очень сильного препарата для крови, к слову, одна ампулах стоит 40 000 ₽, и она не помогла. Кровь сочится из всех микротрещин, которые мы даже не видим.

Отказали почки. Ира, у неё жидкость из организма не выходит, и знаете, она так отекла, прям как шарик. Зайдите, все сами увидите.
Какое дурацкое выражение, прям каламбур какой то. Как шарик..

А страшно то, что я уже не помню, как она выглядела до болезни. Помню только синие глаза. А в голове образы последних дней, когда она так сильно отекла. И слова - как шарик..

Я возненавидела себя за то, что перестала верить. А родные верили. Но они не видели того, что видела я, и не слышали то, что говорят врачи. Но ведь я мать, кто, если не я должен неистово молиться и верить в чудо? И я молилась. Целыми днями. В палате, в церкви возле роддома. Молилась и не верила..

Всё меньше минут я теперь могла провести рядом с ней. Ведь там нельзя плакать. Но у меня не хватало сил держаться, видя, как эти болезни поедают её. Но я все так же гладила её ручку, перебрала белые волосики и говорила, что безумно её люблю.

Хотели покрестить детей. Но не разрешили. Ведь это импровизированная операционная, и туда кроме меня не пустят никого.

А потом мне приоткрыли пелёночку, накрывавшую её, и приподняли ''очки''. И я ненавижу себя за то, что попросила спрятать обратно все.. Дышать было трудно от этого.. Последние крупицы надежды пропали совсем.. Ира, если вы себя плохо чувствуете, лучше выйдете, не дай Бог вы здесь упадёте на аппараты, нам всем конец.