В два года мама совсем перестала называть меня зайчиком, зато «кошмарный ребенок» звучало все чаще.
Вот я не понимаю: чего ужасного в том, что я хочу все сделать сам? Дайте мне ложку, я могу сам есть, не надо меня кормить! И колготки я могу сам надеть! Пусть задом наперед, но сам!
Недавно мама сказала, что скоро я пойду в садик и мамы там не будет.
Поэтому мне надо готовиться к жизни без семьи, а мне не дают. И при этом все снова твердят о «кризисе».
Мне на самом деле очень непросто сейчас. Представляете, недавно я понял, что есть я, а есть все остальные люди. Это удивительное открытие, ведь когда-то мне казалось, что мы с моей мамочкой – одно целое. Я, оказывается, умею ходить, могу объясниться, и если раньше я о себе говорил в третьем лице, как мама – «Саша хочет бай-бай», то теперь все чаще говорю про себя «Я». Мне нравится «якать» гораздо больше, чем «мамкать»! Поэтому, кстати, я люблю гулять не с мамой, а с папой. Мне кажется, что папа только притворяется взрослым, а на самом деле он такой же мальчишка, как и я. Он говорит, что я должен быть смелым и сильным, и никогда не запрещает мне делать то, что хочется: качаться на качелях, прыгать в сугробы или играть в футбол со старшими мальчишками. Он и сам с радостью присоединяется ко мне, а если я падаю, говорит: «До свадьбы заживет» и «Шрамы украшают мужчину», – и улыбается. И мои слезы куда-то уходят, при папе мне почему-то совсем не хочется плакать из-за каждого синяка, как при маме.
А сегодня я сделал важное открытие! Это, наверное, только я могу жить сам по себе и все делать самостоятельно. А мама без меня ничего не может. Если я не намусорю, что ей будет убирать? А если она не будет меня кормить с ложечки, то чем ей заняться во время обеда? И если я – за дверь, она же места себе не находит!

В общем, для мамы мы с нею – по-прежнему одно целое. Даже не знаю, как рассказать ей горькую правду: что я уже многое могу без ее помощи. Она, наверное, жутко расстроится, начнет плакать, будет ругаться. Как бы кризисом дело не кончилось…