Найдено на просторах интернета) Мне показалось прикольным)))) надо своему прочитать а то он все грезил что у нас будет опять сын)))) В далёком семьдесят девятом, и в юном месяце апреле 
Мой молодой и пьяный папа стучал ногой в роддома двери 
Стучал ногою и цветами, что падали из рук некрепких 
И вверх кричал: «Татьяна! Таня! Ну как же так? А точно девка? 
А посмотри ещё разочек! А вдруг врачебная ошибка?» 
И мамин голос: «Нет, дружочек. Пять раз смотрела. Это Лидка. 
Печальной грустью озарилось в мгновенье папино лицо, 
Он стал немного ниже ростом. присев с букетом на крыльцо. 
Ну, как же, так?-Сказал он- Таня! Скажи мне, как случилось так? 
А как же бокс, рыбалка, баня? А как же ЦСКА, Спартак? 
Футбол с друзьями по субботам? Как быть мне с этим не пойму! 
Как свечи поменять в шестерке теперь показывать кому? 
В душе моей горит обида! Ну я же тоже человек! 
Куда теперь мне с этой Лидой? На танцы? Я ж не гомосек! 
Как жить теперь мне, слышишь, Таня? Ну почему жизнь не легка? 
И не попукать на диване с сыночком, как два мужика. 
Косички, платья и колготки войдут в наш дом, ворвутся в дверь... 
Но я смирюсь. Ну, что поделать. Пусть будет Лида, что ж теперь? 
Я приготовил имя Вова. Или Андрюха на крайняк. Но Вовой девочке хреново 
на свете будет. Как-то так. 
А сверху мать смотрела строго, вопили где-то малыши 
Не прерывая монолога подбитой папиной души. 
Но папа всё. Отплакал горе. Хотя не плакал никогда. 
И прошептал: мы с ней на море. Поедем. Вырастет когда. 
Я ей куплю трусы в горошек, и в парк свожу на карусель. 
И покажу живую лошадь… Берём, короче! Где тут дверь? 
В тот день, девятого апреля, в старинном парке таял снег, 
И кто-то ржавые качели пытался спиздить на цветмет 
В далёком семьдесят девятом, забыв про горе и обиды 
Мой молодой и пьяный папа нёс из роддома дочку Лиду 
В его мечтах они курили, он провожал её в армейку, 
И с воблой они пиво пили, у дома сидя на скамейке, 
И обсуждали сиськи тёлок, а так же матч Спартак-Динамо…
«Ну почему же ты не Вова??????» - «Не настрогал!» - сказала мама. 
Лет пять понадобилось папе, чтоб осознать: кина не будет: 
С вот этой фифой в белом платье ты ж не пойдёшь бить морды людям? 
Вот был бы сын! Вот был бы Вова! Вот мы бы с ним бы, да, сыночек? 
Перекрестившись, папа снова пошёл на дело тёмной ночью 
В далёком восемьдесят третьем рыдал гиеной мой папаша 
Когда деньком погожим летним ему вручили дочку Машу 
Да как же так?! Ведь я молился! И дни высчитывал нарочно! 
Чтоб точно Вовка получился! И снова девка? Как так можно?! 
Ну пусть не Вова, пусть Андрейка, пусть даже хрен с ним – мальчик Яша! 
Кого мне провожать в армейку?? С кем пиво пить мне? С Лидой? С Машей???
За что так Боженька глумится? Что делать с бабским батальоном?
И сердце раненою птицей кричало у дверей роддома… 
В желаньях нужно быть скромнее, и не просить всего и сразу 
И формулировать точнее, и амулет носить от сглаза 
Когда мне стукнуло семнадцать, опять девятого апреля 
Я утром тихо постучалась ногою в папочкины двери 
«Да заходи, чего уж там уж!» И чтоб не тратить лишних слов-то, 
Сказала быстро: «Пап, я замуж!». И папа выдохнул: «Ох, ёпта! 
Ты, я смотрю, совсем сдурела? Какое замуж?? Быстро в школу! 
И кто жених???» Я заревела, и показала папе Вову. 
Вот , папа, Вова. Как мечтал ты. Болеет за Локомотив. 
И может пиво пить на даче. Местами нов, чуть-чуть красив. 
Ты можешь париться с ним в бане и говорить про баб и спорт, 
И даже пукнуть на диване, уж если вдруг совсем припрет. 
-Благодарю- ответил сухо мне папа, закурив в затяг- 
Мне б завести ещё Андрюху. Чтоб выпить на троих хотя б. 
И спорить с папою не смея (Родитель, что ни говори) 
Я родила ему Андрея. Примерно килограмма три. 
Что вспоминать теперь былое? Не прервалась мужская связь! 
И папа мной теперь доволен, хоть я и бабой родилась!