Я помню тот день, когда вернулась домой с утренника, полная боли и отчаяния. Слезы, были не только от обиды, но и от горестного осознания того, что мой ребенок не мог выразить себя так, как ему хотелось. Внутри меня нарастала злоба на саму себя за потерянное драгоценное время : почему я не прислушивалась к своим инстинктам, а перекладывала надежду на другие голоса, утверждавшие, что «всё пройдет», что «мальчики начинают говорить позже». Он говорил, но слова сливались в неразборчивую кашу, и, гл...