#грустная_история_беременности_со_счастливым_концом

ЧАСТЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Подруга подсказала гинеколога, который специализируется на таких случаях – Чупин Александр Николаевич, работает в Научно-исследовательском институте имени Сызганова. Я созвонилась с ним, и он объяснил мне, что в моем случае после операции прошло еще мало времени и при осуществлении гистероскопии есть вероятность прокола матки. Он рассказала про такой случай, который произошел с ним, где гистероскопию пришлось переводить в лапаротомию. Загуглите, кому интересно, что это такое.
В общем, он сказал подождать еще.

Так прошло два месяца, кровотечение не прекращалось ни на один день. Тогда я снова написала Чупину и он выслал мне список обследований и анализов, которые я должна была пройти перед операцией. Сама операция с гистологией обошлась мне в 130.000 тенге.

Я сделала пятое УЗИ в медцентре Сана у кандидата медицинских наук, она сразу сказала, что в полости матки у меня остался кусочек плаценты, от которого идет кровоточащий сосуд. И это мне еще повезло, что обошлось кровотечением, случается, что такие плацентарные полипы начинают воспаляться, гнить и вызывают сепсис. В таких случаях удаляют матку.

За пару дней до назначенной мне гистерорезекции, я съездила к Боренштейн на контрольное, шестое по счету УЗИ. Плацентарный полип подтвердился.
В день икс муж привез меня в НИИ Сызганова. Чупин позвал нас обоих на беседу и еще раз объяснил риск прокола матки гистероскопом. Если это случится, сказал он, мы перейдем на лапаротомию и, в таком случае, операция займет больше времени, а меня переведут на ИВЛ. Я подписала согласие, и меня оформили и положили в отделение на пару часов до операции.

Пришли две медсестры с каталкой, снова мне пришлось снять украшения и всю одежду. Меня укрыли сверху одеялом и повезли в операционную.
Снова знакомое помещение, только на этот раз никакой грязной обуви – мне на ноги надели стерильные мешки и завязали под коленом. Левую руку вытянули вдоль тела, надели манжету, сатуратор и привязали, а правую уложили на столик и сделали венозный доступ. Стол, на котором я лежала, ниже заканчивался гинекологическим креслом.

Пришел Чупин, сел позади моей головы и положил мне руки на плечи. Сказал не бояться, пообещал самого лучшего анестезиолога и хороший наркоз, от которого я получу кайф. Я не поверила, так как два месяца назад испытала общий наркоз и на кайф он совсем не походил.
Я спросила, а их наркоз выжжет мне инсулин из крови? Сообщила, что не делала свои инъекции. Чупин очень удивился, вызвал лабораторию для анализа крови на сахар и сообщил пришедшему анестезиологу о моем диабете.

Я решила ничего не скрывать и призналась, что накануне операции пила пиво. На что Чупин сказал после операции обязательно попробовать пиво в Банка Бар. На этой веселой ноте он надел мне на лицо маску, в вену ввели молочко амнезии и я очень мягко уплыла. Мне показалось, что прошло пару секунд, как я закрыла глаза, вдохнув наркоз. Я увидела, что лежу на каталке, укрытая одеялом и эти же медсестры, что привезли меня, везут меня обратно в лифте.

У меня было такое потрясающее ощущение радости и удовольствия, какое бывает, когда немножко выпьешь алкоголя и расслабишься. Я что-то рассказывала медсестрам и смеялась. Я смотрела на себя, лежащую на каталке в зеркальный потолок лифта и смеялась. Это ощущение чистого кайфа продлилось до того момента, как меня привезли в палату.

Я с легкостью встала с каталки и села на постель. Голова не кружилась, не тошнило, чувствовала себя я прекрасно. Я оделась, позвонила мужу, он удивился, что все прошло так быстро, а потом я пошла в столовую на обед и с аппетитом поела.
Через час пришел Чупин, посмотрел на выделения и отпустил меня домой. А через пару недель, когда была готова гистология, я съездила и забрала выписку.

На этом лично мои страдания, слава Богу, закончились, но для моего ребенка, увы, остались.
Когда ей исполнилось 40 дней, мы поехали к торакальному хирургу. Он не стал даже смотреть, а отправил домой, сказав прийти через три месяца. Сразу скажу – мы больше к нему не пошли.

В отношении секвестра мы сделали ребенку рентген легких в медцентре Орхун Медикал, но все это было так странно – врач смотрела снимки по вацапу и написала в заключении теперь уже не секвестр левого легкого, а гипоплазию правого легкого. Этот диагноз заставляет меня сильно сомневаться в компетенции врача – рентгенолога данного центра. Поэтому я решила дождаться момента, когда доче исполнится год и сделать рентген в другом месте, чтобы уже поставить жирную точку во всем этом деле.

#беременностьидиабет
#сахарныйдиабетибеременность
#какродитьребенкасдиабетом
#диабетнеприговор
#житьсдиабетомполнойжизнью
#жизньсдиабетом
#сложнаябеременность
#бесплатнаямедицина
#ведениебеременностисдиабетом
#родывкарантин
#кесаревосечение

КОНЕЦ ИСТОРИИ

#грустная_история_беременности_со_счастливым_концом

ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ

Так как мне становилось лучше, остро вставал вопрос о кесаревом сечении. Я два раза подходила к Зейнеп Омирзаковне и просила ее лично делать мне операцию, просила косметический шов и спрашивала, сколько будет стоить отблагодарить ее. Но она каждый раз меняла разговор или отмахивалась и говорила, что после самой операции поговорим.

Моим лечащим врачом была Туленова Баян Тахировна. Каждое утро врачебный обход у нее занимал пять минут на палату. Она забегала с акушерским стетоскопом, слушала животы и убегала. Каждый день ни ее, ни заведующей уже в отделении не было. Они уходили на операции. Кесарево сечение в НЦАГИП шло как по конвейеру.

24 мая пришел тот самый анестезиолог Исламов Ришат Акимжанович на предоперационную беседу. Это было воскресенье. Объяснил мне, что при диабете спинальную анестезию он не рекомендует, так как могут быть поражены нервные окончания без возможности восстановления, а посему только общий наркоз. Я очень сильно боялась общего наркоза и стала просить его дать мне «легкий наркоз», спросила сколько благодарность? Он ответил, что это все после операции.
Дал рекомендации по диете перед кесаревым сечением и ушел.

Кушать мне можно было, последний раз на ужин, а пить до полуночи. Инсулин утром анестезиолог сказал не делать вообще. В семь утра я сдала сумку с вещами медсестрам на пост, приготовила пакет в операционную с вещами для ребенка, подгузником, шприцами, шоколадкой и бутылочкой воды для себя. Со мной вместе на операцию повезли еще одну беременную.
В операционном блоке нас заставили раздеться донага, выдали страшные стерильные сорочки и определили в палату для ожидания. Мне сильно хотелось пить, я сходила в туалет и ополоснула рот водой, стало легче.

В ожидании мы сидели в этой палате до одиннадцати часов. Я уж было обрадовалась, что операции не будет и нас поднимут обратно, но, когда я в очередной раз пошла в туалет, за нами пришла санитарка. Я не вытерпела и сделала глоток воды из-под крана.

С меня сняли сорочку, и надели одноразовую стерильную рубашку, сказали ложиться на стол. Я отметила про себя, что хоть и стерильная сорочка, но тапочки мои с отделения патологии и их никто не мыл и не стерилизовал. На них даже осталась уличная грязь с роддома на Басенова. Мои тапочки поставили под операционный стол.

Я легла, правую руку поместили на специальную подставку, сделали венозный доступ и ввели разово большую дозу антибиотика цефазолина. Левую руку привязали к столу, и надели на нее манжету тонометра, а на средний палец датчик сатурации. Все мониторы находились позади моей головы, я пыталась повернуть и посмотреть. Видела, что давление высоковато – 140/90 и сатурацию 90. Подошел анестезиолог, надел маску, хотя я и противилась, так как думала, что мне уже дают наркоз. Он сказал, что это кислород, и что я должна насытить кровь и ребенка кислородом, не волноваться, так как ребенок уже испытывает стресс.

Я спрашивала снующих вокруг меня медсестер: кто будет оперировать, но они не отвечали.
Я сказала, что передумала, и пусть меня отпустят домой или в палату. Они смеялись. Сережки и обручальное кольцо заставили снять заранее, обосновав это тем, что, якобы, золото мешает работе аппаратуры. Хотя у медсестер в ушах висели золотые серьги.

Снова подошел анестезиолог и сел позади моего затылка. Я отдала ему свои очки. Он начал готовить интубационную трубку, попутно давая мне наставления, что во время операции дышать за меня будет аппарат, в моей трахее будет стоять трубка и, когда я начну приходить в себя, он ее уберет. Я не должна бояться, а должна помнить и говорить себе, что трубка не мешает.
Я услышала голос Зейнеп Омирзаковны и успокоилась, поняв, что оперировать будет она. Закончив мыться, она подошла к столу. Мне бросился в глаза цветастый платок у нее на голове вместо стерильной шапочки.

#беременностьидиабет
#сахарныйдиабетибеременность
#какродитьребенкасдиабетом
#диабетнеприговор
#житьсдиабетомполнойжизнью
#жизньсдиабетом
#сложнаябеременность
#бесплатнаямедицина
#ведениебеременностисдиабетом
#родывкарантин
#кесаревосечение

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ