Самое надёжное теперь убежище отыскивается в уединении, в самых близких людях, которых много быть не может, и в их способности тонко чувствовать, не тормошить, не перегружать, не требовать...
А ещё в тишине, в умении выдерживать любые свои состояния, не кидаясь перебивать их наскоро состряпанным, совсем не правдивым весельем.

Лихорадочные поиски удовольствий и нескончаемые карнавалы всегда казались мне именно побегом, страхом прикоснуться к своей боли, "гримёрской работой" по устранению видимой печали и детской растерянностью перед обыкновенной жизнью, которую непонятно как жить.

А в зрелости не особо понимаешь, что делать с праздниками, перестаёшь нуждаться в их количестве, теряешь связь с календарями, опираешься на то, что действительно ощущаешь, и в чём по-настоящему нуждаешься.
И оказывается вдруг, что скучным быть приятно и интересно. Намного приятнее и интереснее, чем заводным клоуном с энерджайзером в одном месте.

И скучные люди, скучно живущие свою простую и скучную жизнь, становятся лучшим наблюдением за тем, насколько прекрасной бывает скука, которая на самом деле никакая и не скука, а тончайший контакт с жизнью, выбор не вымогать у неё сильных эмоций, талант настроить её под себя и не нуждаться в подстёгивающих допингах.

Радость только тогда радость, когда её не надо изображать.

И естественное появление этой радости неизменно превращается в праздник.

Праздник, который хочется праздновать, а не который праздновать приходится.