Утром мы выходим в одно и то же время. Этажом выше живет семья с мальчиком постарше наших, уже школьником. Он с мамой спускается на лифте, лифт оставляется на нашем этаже и мы едем все вместе .
Наш Вадим педант и аккуратист, следит за собой, мной и братом, чтобы не дай Бог что-то забыли или не так надели. Артём как бы ни старался, всегда выглядел так, будто одевался в темном чулане и выпал из него.
И вот ездим с этой семьей каждый день и что-то меня раздражало.
В очередной день стоим спокойно, всё хорошо. Мои с пакетами мусора, я с сумкой с обедом, мальчик руки в карманы, его мама со своей сумкой, сменкой, натирает рюкзак от пятнышка, застегнула ему куртку на кнопочки, достала руки из карманов, заправила карманы, вывела его за капюшон когда мы высыпались из лифта. У мальчика всю дорогу безвольный и безучастный вид. И Так каждый день!
«Что же не так, мать-кукушка! Заботится же твоя соседка о сыне, а ты нет!» — сказал бы мне кто-нибудь из зала. Но я не соглашусь.
За полгода езды я: не застегивала пуговички, сначала говорила застегнуть их, велела поправить штаны и шапки (объясняя где зад где перед), велела брать с собой пакеты с мусором.
Шло время и я уже не перечисляла что именно не так, а велела подойти к зеркалу и проверить. И вот уже дети сами помнят про платочки в кармане, про кнопочки на куртке и спрашивают не надо ли захватить мусор и взяла ли я обед. Мои ещё не пошли в школу. А та мама так молча и вытирает сопли сыну.
Тут бы можно было бы и закончить. Но нет! Во-первых, я рано радуюсь — впереди пубертат, но я надеюсь, что основы самостоятельности и зрелое поведение в отношениях я заложила.
Во-вторых, я не кукушка, а дальновидная мать и самодостаточный человек. Я не психолог и это только моё мнение, но выскажу его. Женщины под гиперопекой маскируют потребность быть нужными и растят несамостоятельных людей. Женщины боятся показаться недостаточно заботливыми и чуть ли не носят на руках до седых волос своих чад. Женщины боятся потерять власть над ребенком и по этому не учат их быть самодостаточными. Но это означает, что обрекают себя и детей на грустное отбывание жизни.
Когда-то, когда умер мужчина, избаловавший свою дочь, я размышляла в диалоге:
— ну вот и что наделал? Самоутверждаться за счет удовлетворения прихотей дочери, сделал ее безвольной и зависимой от него. Помер и как ей быть с бытом и заработком?
— а ему-то что? Это не его проблема? Его нет и его это уже не волнует. Да и не волновало никогда.
