В Москве русский девятиклассник убил 10-летнего таджикского мальчика.
И сейчас будет самое показательное.
Если бы на месте убийцы был мигрант, заголовки уже кричали бы:
«Очередной приезжий»,
«Опасные чужаки»,
«Угроза нашим детям».
Если бы это сделал мусульманин — к утру говорили бы уже не о человеке, а о «культуре», «традициях» и «исламе».
Но когда убийца — свой, вдруг начинается цирк:
«Трудный подросток»
«Психологическая травма»
«Никто не заметил тревожных звоночков»
«Он просто оступился»
СМИ в этот момент внезапно становятся гуманными.
Сочувствующими.
Понимающими.
Отдельная деталь, о которой стараются говорить шепотом или вообще молчать:
по сообщениям, подросток был подписан на каналы нациста Позднякова и так называемую «Русскую общину».
Но нет-нет. Это, конечно, «ни на что не повлияло».
Идеология тут ни при чем.
Ненависть — случайность.
Радикализация — выдумка.
Зато когда в новостях фигурирует слово «таджик», «узбек» или «мусульманин» — причинно-следственные связи находятся мгновенно.
Вопрос простой:
почему чужая кровь — это всегда «угроза обществу»,
а своя — «частная трагедия»?
Почему мигрант отвечает за всех,
а «коренной» — только за себя?
И главное — сколько еще детских жизней должно быть списано на «не заметили», чтобы вы наконец признали:
ненависть, которую годами кормят в пабликах и каналах, иногда выходит из экрана и берет нож в руки.
Но об этом говорить неудобно.
ссылка