Осознанные сны и регрессии: ткачиха Мирена из прошлой жизни

Сейчас будет много текста- это для тех, кто любит читать. Раньше я много баловалась регрессией (это то , что называют путешествовать в прошлые жизни ) и осознанными снами (по сути та же регрессия в другой чуть форме , с другим заходом в измененное состояние), сейчас редко, но бывает хожу в такой опыт, с запросом или когда чувствуется какая-то неразбериха в голове.

Так вот новая история. Еще одна возможная реальность. Еще одна жизнь… может прошлая, а может будущая 🤫 с годами путешествия -регрессии и путешествия в осознанных снах я перестала называть прошлыми жизнями, помнится даже в удаленном канале об этом рассказывала, есть у меня свои догадки, что это за игры разума, но это не исключает в целом этого опыта, и не делает его менее интересным для познания своей жизни сейчас….. в общем вот она - жизнь, в которой я могла бы быть ткачихой :

Когда я закрываю глаза, тишина становится густой и обволакивающей теплотой, как шерсть, ещё не расчесанная в пряжу. Я делаю вдох и будто возвращаюсь в тот дом, где пахнет солнцем, деревом и молоком, забытым на столе после утреннего завтрака.

Это мой дом… я узнаю его сразу…

Я родилась в маленькой деревне, спрятанной на склоне холма. Солнце по утрам заглядывало прямо в наши окна, как старый знакомый. Звали меня Мирена, и отчасти это было имя покоя и мира, как и мой спокойный характер. Жили мы в северных землях, и время это было , когда расцветали женские ремесла, в то время как мужчины много охотились и работали в полях, разводили скот, пасли овец, коз, лошадей.

Моя мать - ткачиха, которая двигалась по дому так мягко, как будто шагала по струнам. Её руки знали язык нитей лучше, чем язык людей. Мне было лет пять, когда я впервые коснулась шерсти - и помню, как нить ожила в моих пальцах, будто шепнула: «Смотри… вот так начинается твоя история, сплети ее сама.»

Отец ушёл рано. Его тепло осталось только в рассказах и в редких запахах табака. Мир моих ранних лет был миром женщин: мать, соседки, старые ткачихи, их тяжёлые юбки, мудрые глаза, тихие вздохи над узорами. Именно среди них я училась смотреть, слушать, терпеть и чувствовать.

Когда мне исполнилось девять, мама привела меня к Мариде- старой мастерице с лицом, похожим на рассохшееся дерево, и глазами, в которых прятался целый лес. Она встретила меня негромким, но глубоким голосом:

«Если хочешь ткать узор, который будет жить - научись слушать тишину.»

Почти год я не прикасалась к станку. Я лишь сидела в углу и наблюдала за её пальцами, за дыханием, за тем, как она двигает челнок, будто разговаривая с тканью. Терпеливое наблюдение - навык, который давался не так уж просто. Руки жаждали пробовать плести нити.

Мои первые нити были путаными. Я делала ошибки и распускала всё снова, пока не поняла, что ошибка - это тоже путь, тоже урок.

Женщины в мастерской относились ко мне по-разному. Кто-то - с теплом. Кто-то - с тихой завистью, потому что я слишком быстро улавливала ритм узора. Но объяснить им, как я его чувствую , я не могла. Я просто знала- когда нить идёт правильно , она словно звенит.

Когда мне было восемнадцать, в нашу деревню стал приезжать купец.

Он приходил за тканями, но задерживался у моего станка. Не говорил много, и мне это нравилось.

Он смотрел так, будто видел меня не за станком, а изнутри - там, где ритм, тишина, узоры.

Мы молчали рядом… и это было лучше любых разговоров. Но однажды он пришел к моей матери с дарами и попросил моей руки.

Мы поженились. У нас было двое детей - дочь и сын.

Дочь касалась нитей так же, как я когда-то- осторожно и с трепетом, чувствуя, что они живые.

Сын шумел, бегал, путал клубки. Но когда я давала ему маленькое задание, он затихал, как будто нить учила его терпению.

Муж никогда не просил меня оставить станок. Хотя наша жизнь была в достатке благодаря его торговле.

Дом наш стоял чуть на возвышении на холме, откуда открывался вид на долину и часть деревни. С одной стороны его прикрывал густой лес - тихий, влажный, пахнущий сосной. Я чувствовала этот аромат , бьющийся по утрам в наши окна.

С другой стороны было поле, уходящее к реке.

Наш дом стоял немного в стороне от остальных, будто уединённо, но не оторванно.

Так муж и хотел: ближе к дороге - для торговли, но и ближе к лесу и тишине - для спокойствия.

Он уважал моё ремесло как нечто святое, говорил что это часть нас, и что тку я на самом деле больше, чем вижу , плету невидимые узоры нашей судьбы. Но иногда я чувствовала, как он смотрит на меня с тоской, ведь мои мысли уходили в нити, а он оставался снаружи, порой ощущая тоску одиночества. Лишь по вечерам у свечи мы могли беседовать за чашкой чая , и ему казалось, что тогда я возвращаюсь из мира узоров.

Мои дни текли в ритме работы и природы. Я ходила в лес за травами и корой, чтобы окрашивать нити. Слушала стариков, собирала истории. Рассказывала их детям. У реки находила тишину, которую потом вплетала в узоры. По вечерам сидела у костра, слушала, как потрескивают ветки, и думала о дорогах, по которым никогда не пойду. Да, я мечтала путешествовать. Хотела увидеть мир за пределами холма. Но оставалась, потому что нити держали меня сильнее ветра. Муж порой возвращался из своих торговых поездок и рассказывал про невиданные мной земли, людей, и в моем воображении эти истории сразу превращались в новые узоры.

Самый важный узор моей жизни я соткала для молодой девушки. Она была словно птица, сидящая в клетке - глаза большие, но погашенные. Я слушала её тишину , нить сама ложилась в ряды витиеватых узоров, напоминающих дикий виноград. Два дня и две ночи я почти не отходила от станка. Когда ковёр был готов, она плакала, прижимая его к груди. Через несколько месяцев она ушла из дома, где её не любили. Смело и дерзко, взяв с собой лишь этот ковер, как оберег и напоминание о ее дикой неукротимой природе внутри.

И тогда я впервые поняла: узор может быть не украшением, а оберегом.

Прошли годы. Дети выросли. Муж сидел у окна, медленно старея, а я всё ткала. Медленнее… глубже… чище. Каждая нить была словом. Каждый узор - историей. Каждое движение - молитвой.

Когда я ушла из этого мира, мой дом был полон ткани, как будто стены были сделаны не из дерева, а из узоров. Мои вещи разошлись по людям - кто брал, чтобы украсить дом, кто - чтобы согреть ребёнка, кто- чтобы вылечить свою тоску или одиночество.

И только потом я узнала, уже оттуда, из внеземной жизни, что мои узоры жили дольше меня:

Один ковер спас семью от голода - его обменяли на пищу. Девушка, уехавшая в дальний город, держала моё покрывало на кровати, когда рожала своего первого ребёнка. И затем завернула его в него, спасая от холода, и оно спасло ему жизнь. Маленький мальчик, уснув на моём ковре, начал дышать ровно, хотя до этого задыхался каждую ночь от давящего кашля . Старый купец хранил кусочек моей ткани в кармане как амулет на удачу.

Девушка сшила из сотканной мною ткани платье, в котором вышла замуж и считала его счастливым.

И никто не знал, кто соткал эти узоры. И это было правильно.

Потому что я всегда ткала не ради славы - а ради ритма, души, тишины, жизни.

Я помню тот день не как конец , а скорее как длинный выдох после долгой, насыщенной жизни. Дом был наполнен вечерним светом, мягким и золотистым, словно само солнце задержалось, чтобы попрощаться. Я сидела у станка , руки мои стали медленными, как вода в пруду на рассвете. Нити ждут, но уже не зовут. Я чувствую это , что время узоров закончилось…

Я не боюсь… Странное спокойствие укутывает меня, как тёплое покрывало. В груди - тишина…. Та самая, которой меня учила Марида: слушай тишину - в ней живёт истина.

Я слышу шаги мужа в соседней комнате. Хочу позвать… но голос уже не поднимается. И странно - не нужно. Он чувствует. Он знает. И заходит сам….

Мне хочется посмотреть на дом ещё раз: на яблони за окном, на стены, пропитанные временем, на ковры, висящие по углам, они как мои собственные дети. Каждый узор - кусочек моего дыхания. Каждая нить - слово, сказанное без языка.

Я делаю вдох… и в этот момент понимаю:

Я больше не в теле.

Это не падение, не обрыв- это как шаг во что-то очень мягкое, как мох на лесной тропе. Как будто я просто переложила своё сознание на другое крыло.

Тело остаётся сидеть у станка , голова чуть наклонена, руки сложены на коленях, будто я просто отдыхала. Но я уже смотрю на всё… со стороны.

Комната окутана светом , но теперь он не жёлтый, не солнечный, а серебряный, живой, перетекающий, как дыхание ночи.

В этом свете появляются силуэты. Не люди… не тени… Те, кого мы в деревне называли духами-проводниками.

Они не говорят словами, но я слышу их.

Пора. Ты всё завершила. Ты сплела свой путь.

И мне не грустно.

Нет сожалений.

Мне кажется, что я распускаюсь, как нить полотна, которое освобождается от узора, чтобы стать чем-то новым.

Я чувствую, как заходит мой муж в комнату, замирает, понимает…

Я чувствую его боль и благодарность, от него расходятся волнами любовь и тихая печаль…

И я хочу коснуться его плеча , и тёплая, прозрачная волна выходит из меня.

Он делает глубокий вдох, будто почувствовал, что в этот момент я еще рядом.

Дальше ощущаю мягкое тянущее движение вверх, словно кто-то тянет меня за невидимую нить и поднимает.

Я не лечу, но я вспоминаю, как это - летать.

Пространство становится светлее, шире, прозрачнее.

Всё вокруг вибрирует, как нити под солнцем.

И тут тоже тишина.

Глубокая….

Живая….

Я в месте между жизнями.

Никаких стен, никакого тела, только сознание, тёплое и ясное.

Я чувствую бесконечность, но она не пугает, она принимающая, как большая женщина-мать.

И в этой бесконечности появляются узоры - не сотканные мной, а живые, колеблющиеся, переливающиеся лучи света и бликов. Они как ткань мира. Как если бы весь космос был огромным станком, а звёзды и следы комет - узорами судьбы.

Тишина шепчет:

Ты снова дома. Отдохни.

А потом… мы покажем тебе, какие нити сплетёшь в следующей жизни.

И я растворяюсь в этом свете, в узорах, в тишине, но не исчезаю. Я становлюсь частью ткани вибрирующего света пространства , частью ритма, частью вечного движения миллиардов частиц света.

И чувствую:

Я вернусь. Когда нити позовут снова.

Передо мной раскрылась полоса света , как длинная, бесконечная нить. И в ней я увидела свою прошедшую жизнь. Не кадрами, не событиями , а узором.

Все удачи и ошибки, все радости и боли были здесь. Я увидела себя ребёнком под яблоней…подростком у станка…женщиной, которая первый раз ткала узор…

женой, матерью, старухой…

Это было. Это моё. Это - мой узор жизни…

Подумываю собрать все заметки о регрессиях и осознанных снах вместе , что думаете, нужен ли этот сборник миру?)