Он приходит домой, раздраженный и уставший. Она, тревожно заглядывая ему в глаза, думает: «Он разозлился на меня, я ему чем-то не угодила» (хотя когда бы, он только пришел). Она суетливо заботится, разогревает котлеты, что-то спрашивает, щебечет, в надежде на потепление. Но он хмурится ещё больше. «Я точно его раздражаю! Разлюбил, нашёл другую, уйдет» — испуганно накручивает саму себя. Она ещё больше смягчает голос, лебезит, беспокоится. Ещё несколько таких минут и он взрывается, убеждая её в самых мрачных подозрениях.

А он просто устал на работе, чертовски устал, и все, чего он хочет: тишины и одиночества. Ее он, конечно, любит, но как же достает его вся эта суета.

Она любит поесть: вкусное, жирное, сладкое, много, с майонезом, кремом, орехами и сверху ещё с сахарной пудрой. Он — худой, жилистый и спортивный. Больше, чем броколлью на пару, слега присыпанной пармезаном, не грешит. Пытается привить ей здоровые привычки в питании. Безуспешно.

Чем больше он нудит, тем с большим аппетитом она уминает карбонару. Хотя когда-то он полюбил её за тот аппетит, с которым она ест жизнь большими ложками.

Два в чем-то парадоксальных принципа, на которых строится созависимость: попытка считывать эмоции партнера, интерпретируя их на свой счёт и желание его переделать.

Созависимость как бессознательная позиция формируется в присутствии того, кто не очень контролирует себя и/или плохо тестирует реальность.

Как правило это родители или иные родственники ребёнка с алкогольной или иной зависимостью, психически нездоровые или с непредсказуемыми и сильными эмоциями.

Ребёнок с малых лет приучается держать в фокусе непредсказуемое. Ему некогда заниматься своей жизнью, он, прежде всего, пытается предсказывать поведение значимого другого.

Без семьи он не выживет, и все его чаяния кружат вокруг предотвращения этой катастрофы. Поэтому он посвящает свою жизнь идее стабилизации того, кто не справляется с собой, семьи в целом.

Семья поддерживает этот паттерн, тоже ожидая, что отец алкоголик перестанет пить, если его контролировать, сестра с нарушением пищевого поведения начнет есть или младший братик вылечится от неизлечимой болезни, если все будут заниматься только этим.

Жизнь созависимого задвигается ради попыток выровнять дисфункциональность семьи.

Вырастая, такие дети продолжают «кружить» вокруг любой чужой проблемы, не замечая своих потребностей и желаний.

Из них самые хорошие работники-исполнители: они безропотно будут сидеть допоздна, потом побегут помогать подруге, от которой только что ушел муж, возьмут соседскую кошку, пока те уехали, дотащит соседа-алкоголика до квартиры, если он прилег этажом ниже.

Но сама она к врачу не ходит годами, отпуск все время откладывает. Не за горами ранний инсульт и одинокая старость. А если мужа найдет, то пьющего. Нет, конечно, выбирает не такого. Но потом как-то невзначай начинает считать его рюмочки, нежно шептать «Не пил бы ты столько, Вася». И вскоре уже ей есть чем заняться: заглядывать Васе в глаза и ждать, чтобы пить бросил.

Созависимость лечится в терапии или в бесплатных группах «Взрослые дети алкоголиков», которые есть в любом городе и в вашем.

Вернуть свою жизнь себе. Это очень сложно, но поможет и тому, кто рядом, он тоже поймёт, что его жизнь — в его руках, и можно не посвящать ее борьбе с тем, кто хочет тебя переделать.

Ирина Млодик