Живем с родителями мужа. Уже шесть лет. С нами живет сын кайнежешки — его мама давно за границей и недавно вышла замуж. Он растёт здесь, рядом с нами. У него каждый день по 3–5 звонков с мамой. Он рассказывает ей всё: кто готовил, кто мыл посуду, кто и что сказал. Я уже привыкла. Живу — принимаю. Но вчера произошла ситуация, после которой решила не молчать.

Мы с детьми и кайнене разбирали игровую. Моя 4-летняя дочка взяла мягкую игрушку, которая, принадлежит 13-летнему племяннику. У него началась истерика. Он не давал, контролировал, не его ли игрушки положили в контейнер дочки. Я не выдержала и довольно резко сказала: «Ты старше на девять лет. Дай ей поиграть, она вернёт». Услышала это кайне. А племянник — как всегда — всё доложил своей маме.

И вот вечером, по видеозвонку я слышу от неё: «Успокоилась там ваша келинка?»
Я подошла и спокойно, но чётко спросила:
«Что значит успокоилась? Что я вам сделала?»

Кайнене тут же выключила звук, так как держала телефон. Но я уже всё сказала. Просто обозначила: не позволяйте так говорить обо мне.

Теперь я крайняя. Меня игнорируют, косятся, не разговаривают (кайната, кайнене). Кайнене приняла сторону дочки. Поняла одно, какой бы я хорошей келин не была, никогда меня не примут как за дочь. Я всегда буду крайней. Отныне, я не играю роль “удобной келинки”. Раньше молчала. Проглатывала. Сейчас жестко беду пресекать.