🪙 Глава 49. Разменная монета.

Женщина рысцой перебежала на сеседнюю сторону улицы. Чтобы потушить сигарету в сугробе.
- А то нехорошо как-то у храма-то. - оправдывалась она в ночной тишине и махнула рукой, чтобы я проходила дальше.
Я зашла. Калитка звонко шлепнулась об косяк. Дорога к паперти была очищена от снега. Массивная лопата с огромной ручкой валялась неподалеку. Женщина обогнала меня, деловито поправляя юбки, как будто их было несколько, и широко перешагнула через инструмент. И зачем-то сказала:
- Я тут совсем недавно. Дежурю вот по ночам. Снег чищу во дворе. Служу. Курить только пока никак не получается бросить. Но ты не думай, я брошу! - она поправила платок у лица и серьёзно поглядела на меня из-под длинных редких ресниц.
Мы молча зашли в церковь. Пахло расплавленым воском и ладаном. В углу горела какая-то коричневая лампа, совершенно не вписывающаяся в антураж. Церковные подсвечники почти пустовали. Лишь в некоторых догорали свечи. Вдоль стен расположились стасидии.
- Хочешь, можешь присесть. - заблотливо пробормотала она, прервав эхом от голоса тишину.
- А можно поставить свечи? - спросила я.
- Вон там возьми. За пожертвование. - женщина махнула рукой в сторону церковной лавки.
Я вытащила несколько тонких темно-желтых свечей и, стараясь не шуметь каблуками об плитку, пошла к иконам. Я не знала почти никого, кто был изображён на них. Но могла прочитать. Старославянский я учила с института. И понимала написанное на иконах.
Стоя перед ними, я пыталась что-то чувствовать. Будто давила прессом. Выжимала. Сожаление?Покаяние?Но оно не шло.
И мысли прыгали.
Путались.
Издевались, не давая мне сосредоточиться на грехах. Будто вместо головы у меня в миг оказался калейдоскоп.
От этого я злилась.И сама себя за это одергивала. Нехорошо же злиться в церкви!
Я воткнула последнюю свечу в подсвечник, даже не зажигая. Потому что не от чего было зажечь. И быстро пошла к выходу.
Женщина сидела на церковном стуле, откинувшись головой на высокую деревянную спинку.
- Что? Трудно, да? - крикнула она мне в след.
Я остановилась. Со мной остановился и гул из-под каблуков.
- Первый раз всегда трудно. Ты же впервые сюда пришла? - добавила она.
Меня внезапно охватил какой-то неприятный опоясовающий холод. По всему телу. И я оцепенела.
- Ты иди-иди. Страшно оставаться наедине с собой. Когда не знаешь, кто ты. Так всегда. Это сейчас внутри тебя темно. Как здесь. Но ты вернёшься. Обязательно. Чтобы зажечь свет. - эти пугающие слова женщины летели мне в спину из темноты.
Я выскочила во двор. Поскользннулась. Чуть не споткнулась о лопату. Снова звонко громыхнула калиткой. И остановилась перевести дух.
Меня потряхивало.
Тошнило.
Я сильно нервничала.
Было холодно. И страшно.
Я запуталась во дворах. Все вокруг было каким-то одинаковым. И не знала, в какую сторону идти. Остановилась у какого-то дома с табличкой 86. И вызвала такси на Белорусский вокзал. Придётся ночевать прямо там. Ведь у меня так и не было документов.
Таксист довез меня минут за пятнадцать и высадил у пекарни, в которой я завтракала хот-догом сегодня утром.
Я устало побрела ко входу. Привокзальная площадь даже в это время суток выглядела оживленной. Мне в спину летели чужие разговоры. Заставляя тем самым к ним прислушиваться.
Мне совершенно не хотелось думать о том, что я натворила двумя часами ранее. Я загоняла мысли об этом в темные закоулки мозга. Чтобы потерять, закопать их там и больше никогда не вспоминать, что...
Я шлюха. Самая натуральная шлюха.
Сонин просто взял. Напоил. Трахнул. А потом выкинул. Как тот использованный презерватив из окна.
Чего я добилась?! Еремин убьет меня. И дело с концом.
От страха скрутило живот. Я снова проскочила через пункт досмотра и спустилась в камеру хранения, где лежали мои вещи. После грязного секса хотелось в душ. Я пахла слюной и спермой чужого мужчины. И как будто вновь чувствовала этот вкус во рту. А ещё горчинку его чуть солёного пальца. С густой вязкой спермой.
Кожа на груди слиплась. От того, что он вытер салфетками не все. Джинсы тоже были испачканы.
Где найти тут душ? Или вернуться в квартиру? К Еремину?
Нет! Не хочу туда.
В пакетах лежали только стринги. И нежно-розовая комбинация. Которую я купила для соблазнения Сонина. А ещё теплое платье-лапша. И калготки. Переоденусь в это.
Я схватила одежду в охапку. И поднялась с цокольного этажа в фойе, где туда-сюда медленно прогуливлся полицейский.
- Извините, а тут можно принять душ?
- В комнате отдыха. На третьем этаже.
- Спасибо.
- Лифт там. - кивнул молодой человек.
Надеюсь, в душе паспорт не нужен. - подумала про себя я и поплелась к лифту.
- Доброй ночи. - улыбнулась я сонной девушке за стойкой администратора.
- Здравствуйте. - ответила она.
- А я могу принять душ?
- Да. Но при оплате комнаты отдыха. - девушка автоматом набила цифры на терминале.
- У меня наличные...
Та пожала плечами и пересчитала мятые сотки, которые я только что вытащила из кармана сумочки.
Я прошла в душевые комнаты. Сняла с себя одежду. И сделала воду погорячее. Но все равно текла чуть тёплая. Быстрыми растирающими движениями я смыла с себя куском хозяйственного мыла Федора Борисовича. Вытерла кожу футболкой. Надела сексуальную комбинацию, приходившуюся, конечно, не к месту, но за неимением ничего другого. А так же колготки и платье. Засунула ноги обратно в сапоги. Смахнула грязь с носов обуви туалетной бумагой. Умылась тёплой водой. И прополоскала рот.
От меня пахло кислым винным перегаром. И начинала болеть голова.
Может быть, остаться тут? В этой комнате.
И поспать?
Я выбрала пустую кровать у окна, на которой было натянуто чистое, пахнущее многочисленными стирками белье. Отдушка новой одежды ощущалась на этом фоне ещё более ярко.
Тупая боль пульсировала в голове. И отдавала в переносицу.
Я пялилась в окно. Чувствовала, как сквозь крохотную щель идет холодок с улицы. И думала лишь о том, что теперь я, похоже, бомж.
Почему то эта мысль показалась мне весёлой. И я расхохоталась. А потом, прислушиваясь к монотонным объявлениям диспетчера, заснула.
Утро началось внезапно. В комнату отдыха завалилась какая-то шумная толпа, напрочь отбившая у меня желание оставаться тут дальше.
Я вытащила из-под кровати сапоги и влезла в них, забыв про пластырь. Да и черт с ним! Пойду позавтракую в ту же забегаловку, что и вчера, и начну искать квартиру.
Я вытащила из-под подушки вещи, сумочку. И спустилась в камеру хранения. Оставила джинсы в ячейке вместе с остальными шмотками. Поглубже укуталась в малиновое пальто и направилась к выходу.
Проскочив через рамку досмотра, я потянулась к двери из вокзала, чтобы открыть её.
Но вдруг высокий лысый мужчина в чёрном пальто, неожиданно возник рядом и перехватил мою руку.
- Пошли, Люба. - сказал он мне.
От испуга я застыла. А потом инстинктом резко дернула руку.
- Я не знаю, кто вы и никуда с вами не пойду. Оставьте меня в покое! - громко и отчаянно протараторила я и выпорхнула в утренний мороз.
Мужик последовал за мной. Шумно дыша в макушку.
Я засунула руки в карманы и засеменила быстрее. А он не отставал. Но будто вёл меня. Я подошла к светофору. Тридцать секунд до зелёного. Остановилась.
Сильный холодный ветер пронизывал так, что слезились глаза.
Я обернулась. Мужчина был неприклонен.
- Сядем в машину, Люба. Федор Борисович сказал, поговорить вам надо.
- Вы от Сонина? - встрепенулась я.
- Да, от Фёдора Борисовича. - кивнул он.
- Я вам не верю! - рявкнула я.
Он раздражённо вздохнул и достал из кармана пальто мобильный телефон, набрал цифры и включил громкую связь.
- Да. - услышала я твёрдый мужской голос.
- Федор Борисович, я Любу нашёл. Не верит, что это вы приказали её привезти.
- Привет, Люба. - интонация в трубке немного смягчилась. - Это я приказал тебя привести.
- Зачем?
- Дело.
- Какое?
- Узнаешь.
- Я. НЕ. ПОЕДУ! - громко произнесла я прямо в динамик.
Верзила отключил звонок и утомленно сказал:
- Пошли, Люба.
- Нет!
- Да! - закричал он так, что прохожие обернулись. И махнул кому-то рукой.
Из-за угла показался вчерашний Рендж Ровер. Открылась дверь. Я, пыхтя, села. На то же сиденье. Где вчера мы трахались с Сониным. И отвернулась в окно.
Машина плавно поскользила по чищенной дороге. Мне было уже не страшно. Я даже слегка ликовала внутри. Судя по интонации Фёдора Борисовича, он был рад меня слышать.
Зацепила?
Кажется, да.
Что аж...
Сам.
Прислал.
За мной.
Машину.
- А где нас ждёт Сонин? - спросила я у лысого.
- В своей квартире. На Пресненской Набережной.
- Мммм. - кивнула я. - Федор Борисович в Москва-Сити живет?
- Имеет там недвижимость. - отрезал мой конкретный и неразговорчивый собеседник.
Вскоре мы подъехали к подъезду одной из высоток. Верзила вышел первым и открыл мне дверь.
- А как тебя зовут? - вредно ухмыльнулась я.
- Олег. - пробасил он.
- Ну, веди...Олег. - я немного заигрывала.
Меня так возбуждала мысль о том, что я зацепила Сонина, что я вела себя в виду этого очень раскованно. И даже нагло.
Мы вошли в подъезд. Процокали по чёрной плитке. Олег вызвал лифт. И нажал 46 этаж. У меня защекотало в ушах от давления. Я повернулась к зеркалу и наигранно поправила причёску.
На лестничной площадке было очень тихо. Слышалось только эхо от наших шагов. Рядом с дверью не было звонка. Олег постучал. И через минуту на пороге появился Федор Борисович.
Он был одет в горчичную водолазку и темно-синие джинсы. Внимательно провел по мне взглядом словно утюгом. Сверху вниз и обратно. И уставился прямо в глаза. Я чуть наклонила голову набок и нагло пожевывала губу с внутренней стороны.
- Заходи. - добродушно кивнул он.
Я перешагнула через порог. И уселась прямо на трюмо у входа.
- Соскучились? - криво улыбнулась я.
- Ты можешь зайти в комнату. - спокойно произнес он.
- Зачем вы меня позвали?
- Сейчас увидишь.
Сонин исчез в гостиной. И через пару секунд вернулся, держа что-то за спиной.
Мне стало тревожно. Раскованность улетучилась. Я вжалась в трюмо и вцепилась в его деревянные углы пальцами.
Фёдор медленно вывел руку из-за спины и поставил рядом со мной...
Мою.
Записывающую.
Ромашку!
Я распахнула глаза от удивления, но тут же одернула себя. И осторожно посмотрела сначала на неё. Потом на Фёдора Борисовича.
- Охранники нашли вчера у тебя в пальто. Я послушал. Что сказать...Хм. Занимательно. - он облакотился на стену и вальяжно поставил ногу на носок.
Я поняла, что разговор будет долгим. Стянула с себя сапоги. Аккуратно прислонила их друг к другу. Следом сняла пальто и перекинула его через трюмо. Подхватила ромашку пальцами и шагнула в просторную, светло обставленную комнату.
Сонин последовал за мной и уселся на диван. Вид у него стал недобрым и требовательным.
- Федор Борисович, вы подумали, что я работаю на Еремина? - набравшись смелости, наконец, выдавила из себя я.
- Нет. - покачал головой он. - Я подумал, что ты работаешь на Тутанкова.
Я не ожидала такого предположения и глаза мои забегали.
- Я не работаю на Тутанкова. - покачала головой я.
- А на кого тогда ты работаешь? - спокойно произнес Сонин.
- Ни на кого я не работаю! - пробубнила в ответ я.
Тогда он вскочил с дивана, подлетел ко мне и закричал прямо в лицо:
- На кого ты работаешь, Линдеман?! Отвечай!!!
Я скукожилась от громкости крика и от ударной волны его гнева. Зажмурилась.
Сонин со всей силы двинул кулаком по столу. Стол подпрыгнул. И я подпрыгнула вместе с ним.
- Я ни на кого не работаю! - повторила я. - Еремин хотел, чтобы я работала на него и соблазнила вас. С целью слива ему информации относительно дел в вашем бизнесе.
- Это зачем еще?! - Сонин навис надо мной.
- Тутанков Еремину денег должен. И Еремин решил автосалонами их себе вернуть. Но вы влезть решили и под шумок салоны Ильи выкупить. Еремин - отбитый! Он мне дом в деревне спалил, который я снимала, и угрожал убийством, если не соглашусь ему помогать! Пистолетом в меня тыкал - отчаянно выпалила я.
- Пиздункова! - Сонин схватил меня за шею и больно сжал её пальцами. - А теперь правду говори!
Я вцепилась ногтями в его руки.
- Я уже сказала все! Я специально купила эту ромашку. Записать незаметно Еремина. И вам показать.
- Так что ж не показала-то? - он сжал меня ещё сильнее. Пальцы вокруг моей шеи сомкнулись клльцом окончательно. Я начала задыхаться. И от отчаянья пнула его коленом в живот.
Он не ожидал.
Матюкнулся.
Разжал ладонь.
И отпустил.
Я громко и жадно хлебнула воздуха. Метнулась к рядом стоящему стулу и схватила его, обороняясь.
- Я не знала, чего от вас ожидать! Поэтому и не сказала. Оставьте меня в покое! Я хочу тихо жить. А не быть разменной монетой в ваших перепалках! Не подходите ко мне! А то я этим стулом вас...Ударю!
Повисла тишина.
Сонин еле заметно улыбнулся
- Какая ты дикая. - он смотрел на меня сверху вниз, чуть покачиваясь туда-сюда на ступнях.
Я опустила стул на пол. На ножки. И села на него, отвернувшись от Фёдора Борисовича.
- Честно говоря, - размеренно начал он. - Про Еремина я не догадывался. Мы никогда не пересекались по бизнесу. У меня автосалоны и рыба. У него ломбарды. Так, встречались на тусовках только.
Я молчала, отвернувшись.
- Извини, если я тебя напугал. И спасибо.
Я не шелохнулась.
- Как я могу тебе помочь?
- Отстаньте все от меня! Оставьте меня в покое! - процедила я.
- Это невозможно. - хмыкнул Сонин.
- Почему? - я повернулась и уставилась на него.
- Беря во внимание, кто твой бывший кавалер и личность Еремина, твои шансы на спокойную жизнь стремятся к нулю.
- Вот почему так? Почему ТАК?! - я вскочила со стула, размашисто жестикулируя. - Что за карма у меня такая?! Я не делала ничего! Но ответка летит мне?! Почему система на МНЕ даёт сбой?! Все обвинили меня в смерти Гриши, почему-то я должна отдавать долги Тутанкова, мне сожгли дом!
- Кто такой Гриша? - Сонин сел вместо меня на стул.
- Муж мой бывший.
- Ты ещё и замужем была? - он вытаращил глаза.
- Слушайте, Федор Борисович, я вам все объяснила. Стало быть, свободна? Отпустите меня и разбирайтесь с Ереминым сами. Мне такая ноша не под силу. Хорошо? - я поплелась к выходу.
- Куда пойдешь? Опять на вокзал?.. - крикнул он из гостиной.
Я ничего не ответила и снова цселась на трюмо, чтобы застегнуть сапоги.
Сонин вышел за мной.
- Оставайся.
Я застыла с молнией в руке. И недоверчиво посмотрела на него.
- Оставайся тут. - повторил он ещё раз. - Продукты Олег привезёт. И что там тебе ещё нужно? Сама никуда не ходи, пока я с Ереминым разбираюсь. Как разберусь - дам знать.
Я так и сидела, застыв, с сапогом. А Сонин достал из шкафа красивые кожаные ботинки. Надел их махом.
Снял с вешалки свой пуховик и вышел из квартиры.
Я стащила с ноги сапог и просто бросила его на пол. Перешагнула. Осмотрелась уже внимательно.
В панорамные окна во всю светило полуденное, ещё февральское, но уже по-весеннему теплое солнце.
Я прошла в другую комнату. Огромная бежевая кровать и шкаф. Открыла. Там висели 2 белоснежных халата.
Я стащила через голову платье. Бросила на полку. И надела прямо на шелковую комбинацию этот халат.
Стало хорошо.
И мягко. После натирающего кожу платья.
Я подошла окнам.
Села на пол.
И начала жадно смотреть по сторонам. Щурясь от солнца. И впервые за долгое время испытывая настоящее спокойствие.
Через час в дверь постучали. И я услышала:
- Люба, открой. Это Олег.
Я открыла.
Этот лысый уже не казался таким стремным. Он занес два пакета с продуктами на кухню и сказал:
- Подожди, ещё кое-что.
Я с детским любопытством раздербанила пальцами пакет. Увидела упаковки с овощами и фруктами.
И вздрогнула от шума. Олег зашёл на кухню с охапкой ярких малиновых роз.
- Это в благодарность от Фёдора Борисовича. - он протянул букет мне.
Аромат свежей зелени и цветов заполнил все пространство.
Никто.
Никогда.
Не дарил мне.
Таких букетов.
Я положила розы на столешницу. И стала искать глазами вазу. Или ведро. Хотя откуда тут ведро?!
- Ваза там. - Олег кивнул куда-то в угол. И я заметила на полу круглую стеклянную.
- Спасибо. И вам. И Фёдору Борисовичу. - ответила я.
- Если что еще надо, звони. - Олег положил на стол рядом с цветами визитку и вышел из квартиры.
Теплое ликование заполнило мою грудную клетку. От чувства собственной значимости и важности другому человеку.
Я устроила цветы в вазе и стала разбирать пакеты с продуктами. Приготовила салат, нашла в холодильнике откупоренную бутылку вина. И налила его в красивый бокал.
Тело расслабилось.
Я легла на диван. Смотрела то на окно. То на цветы. И, в конце концов, устав от ощущений, уснула.
Меня разбудил стук в дверь. Я открыла глаза. Солнце уже садилось.
Я мягко подскачила с кожного дивана и на цыпочках подошла к глазку.
Сонин.
Я загремела замком. Федор Борисович рывком открыл дверь и задвинул меня телом в квартиру.
В руке у его была бутылка.
Он поставил её на полку и прихожей.
- Добрый вечер, Федор Борисович. Спасибо за цветы. - кокетливо сказала я.
Он подошёл. Совсем близко. И потянул меня крепкими пальцами за подбородок, топя их в мягкой коже моего лица.
- Я с Ереминым все решил. - ровным тоном произнес он из темноты. Мы не включали свет.
- Хорошо. - так же ровно ответила я.
- Я выкупил у него долг Тутанкова. - сказал он.
- И Еремин от меня отстанет? - я подняла на Сонина глаза.
- Еремин отстанет. - кивнул он.
- Спасибо. - я слегка улыбнулась.
- Да не за что. Теперь Тутанков должен мне. И долг этот я буду забирать...не деньгами.
Я сглотнула. И опустила глаза.
На его ширинку.
Она выгнулась. Дугой.
Сонин был возбужден.
Глубоко дышал животом.
А потом отпустил моё лицо . И махом сорвал с меня халат. Я осталась в лишь в шелковой комбинации. Чашечки нарочито выделяли маленькую грудь. Будто намекали на неё.
Сонин сел передо мной на кожаный диван, откинулся на спинку. Я стояла неподвижно. Волосы наэлектрилизовались от синтетического платья и торчали в разные стороны. А в глазах стояли слезы.
Он подцепил ногой меня под колено. Оно подкосилось и я упала ему на руки.
- Не расстраивайся, Люба. Я о тебе позабочучь лучше, чем он. - Сонин уткнулся в мое ухо, обнимая, а потом прошептал. - Залезай на меня сверху.
У него были очень широкие ладони. Одной он мог захватить всю мою ягодицу. Он упёрся ими в розовый шелк, прикрывающий мои бедра. И пальцами начал скатывать ткань наверх, оголяя меня. И впиваясь изо всех сил в кожу. От этой боли и внутренней я начинала тоже чувствовать эйфорию.
- Садись задом. Как в машине. Мне понравилось. Натягивать тебя до основания. Как презерватив.
Он резко развернул меня. К себе спиной. Опустил ступнями в пол. Задрал комбинацию. И резко дернул за трусы. Узкая полоска резанула меня по клитору. Я вскрикнула.
Ткань затрещала.
Он порвал.
Бросил на пол.
Руки подтянули меня задом за пах к его лицу. Он начал посасывать складки между половыми губами.
Он будто тянул их куда-то вниз.
Гравитацией.
Засасывая.
Сжимая плоть языком и деснами.
Я зарычала.
А он стянул ещё.
Я начала выделять смазку. Мне было неловко, что это происходит прямо перед его лицом. И прямо ему в рот.
- Федор Бори-сович...вы делаете мне...очень мокро...- задыхалась я.
Он отпустил ртом складки. И усадил меня голой на свои джинсы.
- Я вижу. - прошептал он в ухо так, едва касаясь губами кожи моей шеи.
Я сидела без трусиков, широко расставив ноги, на нем сверху. И грубая ткань его дджинов натирала мои набухшие органы там.
- Привстань. - он чуть приподнял меня.
Я посмотрела вниз. И увидела на синей ткани мокрое вязкое прозрачное пятно от себя.
Он растегнул джинсы.
И стащил их на бедра, не снимая до конца.
Я так и стояла чуть приподнявшись. И упиралась ладонями в диван. У меня было ощущение, что все мои органы распахнулись.
Раскрылись.
Набухли от этого.
Он упёрся мокрой тёплой головкой в клитор.
И начал стимулировать его, придеоживая член рукой и водя круговыми движениями. От этого я чувствовала резь. Там. Как будто кто-то дразнил меня, цепляя прищепку. И отпуская.
Тутанков никогда мне так не делал.
Головка ушла чуть назад. Федор остановился. А указательным и средним пальцем снова сжал складки. Проехался ими до клитора. И ухватил его с двух сторон надавливая.
Я вскрикнула.
Он вытащил ладонь. Его пальцы были мокрые и тёплые. Оь меня. Он вытер их о мою кожу и спросил тихо.
- Как хочешь дальше? Ртом или членом?
Я замерла. Меня никто никогда не спрашивал, КАК хочу Я. А мне очень хотелось, чтобы он продолжал сосать меня ртом. Но я стеснялась попросить.
- А как хотите Вы, Федор Борисович? - прошептала я.
- Я вижу, что ты изнываешь от того, что хочешь ртом. Ты затопила весь диван, когда я тебя брал в рот. Он тебе так никогда не делал? Только порол тебя, да? Ты течешь так, что смазала себе уже и там. - его указательный палец проскользнул в анус.
Я вскрикнула и попыталась сжать ноги. Но он не дал. Силой.
- Стой! Если сейчас сожмешься - сразу кончишь. У тебя там все готово к этому. Но нам же не надо так просто, правда?
Я уже ничего не соображала. Вся кровь была ТАМ. Там будто был весь центр удовольствий и мысли. А голова болталась пустая. Как болванка.
Он ловко перевернул меня к себе лицом. И придерживая за спину опустил головой на пол вниз.
Я упиралась затылком в ковёр.
Лопатками в диван.
Мои руки как плети упали на пол, и я полностью потеряла контроль над ситуацией.
Он подтащил мой таз ко рту. Прижимая за бедра к торсу. А ноги закинул себе на плечи. И почувствовала тёплое дыхание.
Там. Снова.
Язык скользнул, разъединяя складки.
Я вся раскрылась перед ним.
Внутрь пошел холодок.
- Ты выделяешь ещё...С ума сойти...Тут хватило бы не на меня одного...А представляешь...Мы бы с Ильей Константиновичем...Играли бы с тобой вдвоём...По очереди.
На этой фразе он обхватил, посасывая, мой клитор. И я закричала так, что сорвала голос. Дернулась. Но он крепко сжал.
У меня из глаз брызнули слезы от эмоций.
И от оргазма.
И от злости.
Я вцепилась в его щиколотки ногтями.
И поняла, что он пристраивает меня к своему паху.
Внутри все сжималось-разжималось.
И ещё раз.
И ещё раз.
И ещё.
Секунда.
И Сонин был внутри.
Он облегчённо громко выдохнул.
- Сука, как после оргазма там все узко. Какое ты блаженство, Люба...- шептал он, рывками натягивая меня на себя. Я билась головой об пол. Ногами он наступил мне на волосы. Прижимая меня ими к ковру.
Я закрыла глаза.
Через несколько мгновений он захрипел.
И кончил мне на живот.
Отпустил.
Я сползла на пол.
Мягкий ворс щекотал мне лицо, напоминая о том, что мне должно быть стыдно...
- Теперь ты на меня работаешь. - тихо произнес Сонин, застегивая ширинку.
И добавил:
- Во всех смыслах.

#любалиндеман