Ч. 3. До присяги оставалось всё меньше времени...
Это было время, когда каждый день казался вечностью, а каждая минута на плацу — испытанием на прочность. До присяги оставались считаные дни, а мы всё больше времени пропадали на плацу, отрабатывая строевой шаг и повторяя слова. И вот, наконец, нам выдали форму. Ту самую, которую мы ждали с нетерпением, мечтая выглядеть как настоящие курсанты, не выделяясь среди остальных.
Но, как это часто бывает, реальность оказалась далека от идеала. Форма была на два размера больше, а ушивать её строго запрещено. Конечно, мы не послушались — кто же будет ходить в мешке? Хотя до присяги носить форму было нельзя, переобуться с кроссовок в берцы всё же пришлось. И это было... ужасно. Я до сих пор помню, как они давили, натирали и казались неподъёмными. Но годы спустя эти берцы стали мне родными, и, как ни странно, я теперь считаю их удобными и практичными.
Что удивительно, девушки оказались куда выносливее. Несмотря на мозоли и стоптанные в кровь ноги, никто не просил переобуться в кроссовки. В отличие от парней мы терпели, стиснув зубы, и шли дальше.
Присяга выпала на начало октября. Осень была дождливой, и нас предупредили: если будет холодно и сыро, придётся надеть куртки. Мы переживали — ушить их уже не было времени, а выглядели мы в них, как будто на нас надели мешки от картошки. Но в день Х погода смилостивилась: дождь не пошёл, и ненавистные куртки остались в шкафу.
Нас построили. На трибуне собрались родные, а в воздухе витал мандраж. Мы боялись запнуться, ошибиться, плохо пройти строем. Просто нас заранее предупредили: если пройдём плохо, с плаца не уйдём "никогда". Но всё прошло гладко. Присяга состоялась, и, как потом сказали мои родные, я орала громче всех 🤣. Парней отпустили на сутки, а на следующий день началась в очередной раз новая жизнь.
И вот тут началось самое интересное. Начались наряды, пары, и я впервые столкнулась с несправедливостью системы. Накануне пары по ТГП около 10 вечера мне позвонил командир моего отделения: "Готовь доклад". Проблема в том, что он благополучно забыл сказать об этом раньше, а я и вовсе не была в курсе. Компьютера у меня не было, и сделать доклад я не смогла. Я честно предупредила командира, на что получила сухое: "Назначу другого".
Но на паре преподаватель подняла командира и попросила назвать фамилии тех, кто готовил доклад. И он, не моргнув глазом, назвал мою. Когда дошла очередь до меня, я объяснила ситуацию, но преподавателя это не волновало. "Вы уже не дети, а сотрудники полиции", — сказала она. Так мы с командиром получили свои первые двойки.
Двойка в пятницу означала, что своё воскресенье я проведу в институте — времени на исправление не было. Но справедливость восторжествовала: через месяц тот самый командир отделения принял решение об отчислении. Он был единственным из нашего взвода, кто не дошёл до конца.
Этот случай оставил осадок на долгие годы. Именно тогда я поняла, в какую систему попала.