Часть 4. Инфекционка.
Пару дней я понаблюдала за тем как сын плохо кушает и не став больше ждать мы пошли в поликлинику. Не помню как мы оказались у заведующей, но она послушав ребёнка, предположила очень неуверенно пневмонию и дала направление в больницу, чтоб там перепроверили и в случае ее ошибки отправили домой. Я не верила в это до последнего, хотя накануне по анализам крови были слегка повышены лейкоциты. Температуры не было, состояние нормальное, только немного грустнее что ли. Из симптомов: частичный отказ от еды и 2 кхе-кхе за день. Мы вызвали скорую и взяв все документы и выписки поехали в больницу.
Там провели первичный осмотр, взяли анализы, определили в общий бокс. На следующий день после обхода врача был назначен рентген и подозрения врачей подтвердились, бронхит, двусторонняя пневмония.
Начали лечение одним антибиотиком общего спектра, я предоставила заведующей выписку, где был перечень лекарств, которыми лечили на Таманской. Но она меня не слышала и не меняла тактику. С каждым днём сыну становилось там всё хуже и хуже, он уже начал какать водой,
никакие смекты и прочие назначения не помогали, помимо антибиотиков начали вливать физраствор и глюкозу, потому что показатели стали падать. Вены его ещё не отошли от лечения на Таманской и поставить катетер было той ещё задачей. Ко всему прочему делали медсестры это плохо, поэтому мне возвращали ребёнка с 3-4 лишними проколами. С нами в палате была трехмесячная малышка с пневмонией, которая кричала сутки напролёт, с перерывом  3-4 часа на сон. Она кричала и днём и ночью, мама её качала, успокаивала, но это не помогало, так ей было плохо. А через 3 дня её перевели в реанимацию.

Я успела там простыть, сообщила об этом персоналу и попросила дать хоть что-то из лекарств. Под предлогом головной боли получила нурофен и сбив слабую температуру симптомы прошли на следующий день. Мне некогда было болеть.

Тем временем состояние сына ухудшалось, он начал терять вес, на рентгене появились ателектазы. Картина стала повторяться, развитие схоже с тем, что было раньше и что делает заведующая? Назначает 4 раза ингаляции в сутки беродуал/пульмикорт и перкуссионный массаж.

*Пересмотрев выписку на днях я обнаружила в перечне лекарств амбробене, но сироп я точно не давала ребёнку, а значит они приносили его в ингаляциях и мне никто об этом не сказал. Вот вам и лечение младенцев муколитиками от врачей*

После этого массажа начинает сильно отходить мокрота, кашлевого рефлекса почти не было и появилась рвота слизью, каждое кормление если давать больше 60 мл заканчивалось рвотой. И с каждым разом объем смеси уменьшался. Врач объяснила, что мокрота заполняет желудок и не остаётся места для смеси. На 5 сутки нахождения в больнице примерно с 3 -4 утра сын орал не прекращая, я всё это время держала его на руках, качала, пыталась успокоить. Вызвала медсестру и попросила позвать дежурного врача, осмотрев ребенка она предположила, что это колики и сказала больше носить на ручках (на что соседка возразила, что он постоянно на руках), добавила лекарство от газиков в назначения и сказала, что медсестра сейчас принесёт. Но она не принесла, хоть я и выглядывала в коридор, напоминая о назначении. Сын и дальше разрывался от боли, а медсестра начала развозить лекарства по графику с 7 утра и начиная с другого конца коридора. Я уже сама в слезах вышла и начала просить дать мне лекарство, на что получила возмущение вернуться в бокс и что мой ребёнок не достаточно сильно кричит от боли. Это вообще как? ! Как сука ноги тебя носят на этой земле? Где эта шкала громкости крика, чтоб понять что это достаточная боль? !
Я вернулась в палату и в слезах стала звонить в Минздрав и жаловаться на старшую медсестру.
Спустя час или 2 пришла заведующая, забрали сына и сделали укол из 3 компонентов, один из них был димедрол. Мне принесли сына спокойного и уставшего, так тяжело дышал и замучено выглядел.
Я в ужасе не понимая, что мне нужно делать и куда бежать, позвонила знакомой и она натолкнула на мысль о переводе в другую больницу. Срочно позвонив мужу сказала, что сыну плохо, что опять происходит страшное и ему нужно узнать про перевод. У меня были связаны руки, я не могла никуда выйти или договориться, это какая-то тюрьма, а не больница - думала я тогда. Просила бывшую начальницу помочь через Минздрав, как тогда на Таманской, но получила отказ от той влиятельной женщины. Мне показалось, что она не хотела ввязываться в это, что инфекционку кто-то "крышует", ведь там умирают дети и был случай, который получил огласку. Умер годовалый малыш из-за халатности врачей, со слов мамы. Учитывая эти факты, угнетающую обстановку, состояние моего ребёнка и то, как сын выкарабкался из больницы после рождения, я очень сильно боялась.

Каким-то образом муж договорился о переводе с главврачом ДГКБ, но его должны были запросить из инфекционки и он позвонил заведующей 6 отделения Щербаковой Татьяне Викторовне, которая вела лечение сына. Она рассказала о состоянии ребёнка, что проводится лечение и мама, видимо, очень устала и не совсем адекватно реагирует, неверно воспринимает информацию. Заверила мужа, что в переводе нет необходимости и он всё это передал потом мне.
А ночью сына стало рвать ещё больше и уже одной только мокротой. Я вызвала врача первый раз и мне сказали, что ничего страшного. Потом ночью ему стало тяжело дышать, я вызвала врача второй раз и после этого принесли кислород и надели канюли. Я сопротивлялась этому, я не хотела, боялась, потому что для меня это означало, что ему совсем плохо и его могут забрать в реанимацию, что я могу его потерять. Но сдалась.
Спустя пару часов я вызываю врача снова. Несколько раз перемеряют сатурацию и медсестра получает команду для перевода в реанимацию. Мои слезы было не остановить.
Мне дают кислородную подушку, которая толком не стыкуется с маской и так вместе с медсестрой донесли моего мальчика в реанимацию. Я просила в реанимации, чтобы его сразу подключили к ИВЛ, врача, а потом и заведующую. Вынесли пару бумаг на подпись, одну я не стал подписывать, там где был перечень лекарств и паглюферал сразу бросился в глаза. Это то противосудорожное, которое отменили накануне.
Вернулась в палату без сил и уснула.
Я не помню когда я начала на повышенных тонах разговаривать с заведующей, после того как сын орал несколько часов или после того как я отнесла его в реанимацию. Она предложила мне успокоительные, я показала что пью и она удивилась, мол так сильно реагируете. Потом я их бросила пить совсем и сразу, хотя так делать нельзя.
Перед тем как уйти из больницы меня опять пригласили в реанимацию подписать ту самую бумагу. В этот раз со мной говорила заведующая. Я спросила могу ли я увидеть сына, она ответила, что нельзя и она знала, что я попрошу это, поэтому сделала фото. На нём он лежал привязанный руками к койке, внутри всё оборвалось.
#историяТимы