Часть 6.Отделение хирургии новорожденных.

Сейчас у меня ощущение что все это было не со мной, как будто я посмотрела сериал.
Видимо так психика шутит.

После рождения сын провел несколько часов под наблюдением. В 10 мне уже позвонили что он в палате и я могу прийти.
Идти было далеко, вот прямо ойёй как.
Для девочек после кесарева это расстояние оставалось непреодолимым до трёх суток.
Со мной лежала девушка, шрам болел так сильно, что она с трудом могла встать. Каждый день к ней приходил хирург и рассказывал как ее малыш, пока она не могла дойти до него ему уже сделали одну операцию.
Не стоит судить людей, но я бы дошла до ребенка даже без одной ноги. У меня в голове звенело : он там один, ему страшно, он хочет к маме на ручки. Ему нужно мамино тепло.
Я поела и пошла.
Шла медленно, в целом после родов ничего не болело, но тело всё ещё было мягким, шатким, как на разболтавшихся шарнирах.
Живот был таким, будто в нем забыли ещё одного ребенка, казалось во мне килограмм 10 занимает только отёк.

Сын лежал в люльке завёрнутый в пеленку, в шапочке под красным вязанным одеяльцем и хлопал огромными, почти черными глазами.
Он показался мне таким красивым, он был как куколка.
Первые ощущения очень смутные. Давайте вернёмся к самым первым.
В беременность я часто представляла как это будет, ребенок рождается, мне показывают его и я начинаю плакать навзрыд от счастья. Ещё одно напоминание о том что в жизни нет клише. Когда он родился мне показали его и спросили вижу ли я кого родила, затем сразу отдали хирургам.
Киносцены не случилось. Я не расстраиваюсь и уж точно это не потому что я не растрогалась, нет. Я могу заплакать от того, что закат сегодня красивый или воздух на улице пахнет чудесно. Просто видимо баланс гормонов был такой и роды дались мне трудно. Я все это время была в каком то состоянии аффекта и это состояние пришло чуть позже, чем момент рождения.
Потом я конечно плакала от счастья.

Когда я пришла к нему, я боялась до него дотронуться. Ну это очень странно что ты боишься потрогать своего ребенка. В самом начале как будто отсутствует понимание что это твоё. Лежит чей то малыш, а ты за ним ухаживаешь и вот-вот придет мать и заберёт его. Честно, это чувство преследовало долго, несколько месяцев. Пока не пришло понимание что это моя плоть и кровь. Думаю, психологи бы поддержали меня во мнении, что это абсолютно нормально. Могу только догадываться: дело в том что ты не видишь своего ребенка, он растет у тебя в животе, да, живот тоже растет и ты знаешь что происходит, но не успеваешь осознавать, наверное. И потом тебе дают ребенка, которого ты ощущаешь в родах, но глазами не видишь как родила. И по этому мозг какое то время запаздывает. При этом любовь к человеку рождается ещё задолго "до". Но вот именно ощущение что это ТВОЁ - пришло со временем.

Одна женщина сказала: удивительно, как из ничего появляется такая любовь.
Я почти два года восторгаюсь этой любви, никакая больше любовь не сравнится с этим чувством и я искренне желаю всем его испытать. Всем, кто этого желает, конечно же.
Но вместе с любовью рождается страх. Такой, который тоже не сравнится.
Как с ним быть я до сих пор не знаю.
Страх за жизнь, за здоровье, за будущее, за его выборы, решения, буквально проглатывает меня иногда.

Из акушерского отделения выписка у меня была так себе. Вобщем то ещё до диагноза я сама не хотела чтобы меня встречали много людей, были какие то шарики и тем более фотографии.
За мной приехал муж, я хотела побыть с ним и вечером поехать на съёмную квартиру. Мы сели в машину и она не завелась. Это меня сильно расстроило, мне очень нужно было быть не одной, а ему пришлось ехать в ремонт, так как он еле еле завелся с толкача.
Мы сразу поехали в квартиру, хозяйки не было до вечера. Я оказалась в пустой квартире, одна, без ребенка и мужа. Я долго плакала. Мне было очень грустно и одиноко.
Мне хотелось чтобы кто то был рядом.

Через несколько дней сына забрали на КТ, а после меня ждал разговор с хирургом. Она сказала что картина такая же, как и ожидалось, никаких лишних сосудов нет (они часто осложняют диагноз) и что нас ждёт удаление нижней доли правого лёгкого. Естественно, она предложила мне как и всем два варианта:
1. Оставаться и оперироваться сразу
2. Поехать домой, подрасти и вернуться через пару месяцев
До этого мы много раз обговаривали, что лучше сделать это сразу, но я захотела уехать. Это был, конечно, эгоизм. Мне было страшно, грустно, одиноко, я хотела домой к мужу вместе с ребенком и поскорее. Я не успевала адаптироваться под смену декораций.

Эта слабость длилась целый день и несколько долгих разговоров с близкими, которые поддержали меня и дали понять что это будет неправильным решением. Эмоции отступили, я сказала хирургу что мы остаёмся.

Я подружилась с несколькими девочками, дальше мы все вместе по очереди переходили из палаты в палату.
По очереди оперировались и выписывались. Я как то создала группу чтобы мы могли писать если чей то ребенок плачет и до сих пор иногда списываемся. Они сделали мое пребывание там намного лучше. Спасибо им за это.