Ставки сделаны. Ставок больше нет.

Раскроем карты?

В далеком 2006 году, пока российские СМИ изучали биографию Гуса Хиддинка, а мировые рассказывали невероятную историю спасения Наташи Кампуш - я знакомилась со своим первым творческим наставником Сэмом Хаимовичем Симкиным.

Мне было 12 лет и шесть из них я не переставая писАла. Стоит ли говорить, что и читала я запойно? Думаю нет.

Литературное объединения при газете «Калининградский комсомолец» внезапно стало местом, где я могу не прятать тетрадки с черновиками стихов.

Именно там я стояла плечом к плечу со взрослыми писателями и получала необходимую критику и рецензии без скидки на возраст. Именно там мы вчитывались в суть, всматривались в смысл, отсекали лишнее, спорили, злились, комкали листы и пускали их по ветру. А еще курили.

Глушкин, Бартфельд, Горбачева, Карпенко. Писательская среда для меня ширилась, а я себе такой маленькой казалась, на фоне этих масштабных фигур.

Главным ориентиром в творчестве Сэма и непререкаемым авторитетом был Мандельштам, это я помню как Отче наш. Я его тоже потом до дыр зачитала. А ещё я так долго смеялась, когда узнала, что для того, чтобы обладать томом его стихов, изданных в Америке (а дело было в СССР) Сэм женился на московской поэтессе. Угадайте почему?

Кстати, как сейчас помню: в октябре того года убили Анну Политковскую, известную журналистку, в самом центре Москвы. Творческую среду трясло и колыхало. Именно тогда я закурила свою первую сигарету, но какая же это новость, по сравнению с громким убийством, да?

За годы упорных тренировок «пера» и после нескольких эмоциональных срывов, которые неизбежно маячат на горизонте после творческих запоев, я стояла на сцене в свете софитов, почти ослепшая от яркости прожекторов, и получала диплом первой степени за участие в третьем открытом конкурсе среди молодежи.

"Поэтический турнир" 2009 - так подписана одна из утерянных фотографий, где я растерянно моргаю у микрофона. Мне было 15.

2010 год стал годом «Прощай и здравствуй». Я навсегда прощалась с первым наставником, не веря в то, что эта веха моей жизни окончена. Это были вторые по счету похороны за мою жизнь и первые - наставника. Но эту страницу нужно было перелистнуть.

В Зеленоградске тропу, по которой мы ходили от его дома на берег моря, сегодня называют поэтической, по-моему очень метафорично.

В начале её – памятный камень с профилем Сэма и стихами Слуцкого.

«Сэму Симкину хорошо, / долгоносой и бойкой пташке, / смехачу в ковбойской рубашке…»

Спустя пару месяцев под свое наставничество меня взял Геннадий Артемович Юшко и у меня с писательской средой «закрутился бурный роман».

Именно тогда я получила мощный творческий толчок и решилась подать заявку в Российский фонд Культуры имени Никиты Михалкова и, совершено для себя неожиданно, стала стипендиатом этого фонда, в литературной номинации «Поэзия».

В 2011 году я лично стояла у печатного станка изадетелтства «Страж Балтики» и верстала свой первый сборник стихов «Обнажая чувства».

Мои записки и черновики обрели форму и вышли тиражом в 148 экземпляров, мне было 17.

А потом ВУЗ, кропотливая работа над прозой, которая накопилась в большом количестве и требовала нещадных правок и опытного взгляда наставников.

Тут еще будет пост о том, как я спустила годы своих трудов в унитаз, пока совершенно не понимаю с чего начать и чем закончить.

Но если чуть перескочить - то вот такая ещё была история.

Помните, да, что я жутко стыдилась всего этого поэтического шлейфа, который тянулся за мной лет с шести?

В 2012 году я стала победителем лит конкурса «Янтарное перо» (во всем уже понятной номинации).

Как-то раз, стоя в стороне от толпы, в курилке у института, я о чем-то традиционно размышляла и услышала, как меня позвали по имени.

Это был первый курс, мы тогда растерянными группами бродили по кампусам и пытались не просрать пары, в поисках кабинетов и преподавателей дисциплин.

Некое подобие литературной славы настигло меня неожиданно, в этой самой курилке у векового дуба.

Я тогда и подумать не могла, что «Янтарное перо», в среде журналистов и филологов старших курсов, конкурс весомый. Кто-то, без моего позволения, все таки слил фотографию награждения в сеть и понеслось. Меня тогда впервые узнали. Было ли мне лестно? Честно сказать - нет. Я ведь именно этого боялась как огня. Да и все публичные выступления, декламация и работа с аудиторией меня всегда вводили в оцепенение. Но я справлялась лучше из года в год и в конечном итоге свыклась. Пока это в мою обычную жизнь не ворвалось так внезапно, обычной фразой и приветливым: «А я тебя видела! Это же ты!».

Роман с писательством не заканчивался, меня швыряло от конкурса к конкурсу, затянуло в русский «Пен-клуб».

Новым скачком было приглашение издаваться в русско-литовском альманахе «Параллели» и приглашение выступать перед патриархом всея Руси Кириллом (в миру Владимиром Михайловичем Гундяевым) помню это мероприятие называлось «Яблочный спас»).

Были в моей жизни даже переводы стихов моего наставника для Европы и Америки. Да много чего ещё было и могло бы быть, если бы не…

Но это уже другая история, а пока, спустя столько лет, будучи уже тридцатилетней девушкой, женой и мамой я все-таки решилась об этой части своей жизни рассказать. Вот такая вот моя «вторая жизнь», девочки.

Как думаете, пишу я сейчас или нет? Ведь бурные романы имеют свойство заканчиваться, да?