Глава 2.
С милым и в Казахстане…

Когда мы с Альваро были друг другу телефонными друзьями, нас связывала не только музыка, но и депрессия.
У каждого своя. Не грустинушка-печалька, а ядреная депрессуха, в моем случае еще и диагностированная, с препаратами и сеансами психотерапевта. Он же лечил себя не самыми легальными методами. Я бы сказала — самыми нелегальными.
И так несколько лет.
Одиночество и бессмысленность, завернутое в нежелание жить.

Теперь, зияющие дыры в душе, что затыкались зависимостями и хандрой, мы заменили друг другом. Хронический дефицит удовольствия закрылся близостью. Мы хотели друг друга всегда, везде и всюду. Химическая реакция до головокружения. Верх эйфории. И, конечно, мы были уверены, что вместе способны на все!

Но на что по-факту мы оказались способны?

Мы скучковались обособленной музыкальной бандой, поставили звукозаписывающую студию в игротеке у нашего друга. Где, собственно, остались жить.
Большой гараж, разделенный на четыре комнаты. Никаких окон, только свет ламп, пластмассовый газон и диваны.
Это была зима, и если вовремя не закинуть угля в котел, можно проснуться с сосульками в носу.
Спали когда попало. Там не понятно день или ночь, плюс постоянный тусовочный хоровод из ребят, прилипающих к микрофону.
Нескончаемая вечеринка с громкой музыкой, бубнящими рэпчину голосами, и моими попытками хоть как-то держать там порядок. Пространство обратилось в какой-то гангстерско-балаганный притон 😆 Там уже жили не только мы с Альваро, но и любой желающий. А желали там быть все и всегда. В целом, атмосфера у нас была дружная и веселая. Все приходящие (и не уходящие)) были нам знакомы. И ребята-то все здоровские. Так уж свезло, что хоть мы с Альваро и познакомились в Калининграде, родом-то оба из Казахстана, где его друзья были и моими.

Прикольно конечно было, если не учитывать, что так проходил не один день и даже не неделя.
Наступила весна.
Просыпаюсь я такая в один славный день, спускаю ноги с дивана, и чувствую, как их обнимает ледяная вода.
— Любимый, мы тонем!!
— Чииво??
— Вода! Тут повсюду вода!
Вскакиваем, жмякая в темноте по залитому газону, включаем свет и капец 🤦🏻‍♀️
— Комп!! Студия!! — произнес Альваро и помчался в соседнюю комнату.

Студию мы спасли, но только технически. Отдолбили лед вокруг гаража, сделали сток, вода ушла. Но с того дня все начало распадаться, а мы стремительно выгорать.
Были попытки все вернуть, установить хоть какую-то дисциплину, не звать лишних, но все равно все мимикрировало в хаос. Да и средств на наше существование (а это только так и можно назвать) уже не осталось.
На что мы вообще жили? Да почти не на что. С появлением Альваро я забросила все, чем занималась. У меня была солидная работа, свое небольшое производство чая и других ништяков. Я была востребованной до поры, пока окончательно не исчезла с радаров.
У Альваро работы не было.

Нам пришлось вернуться в дом моей мамы, приняв ее условия, что умножались каждый день в геометрической прогрессии. Дом большой, и всем бы хватило места, если бы его не занимали десятки правил, которым нам надо соответствовать.
С нашей любовью к свободе мы там долго не протянули, со скандалом выехав на съемную квартиру.

Мы частенько катались еще на студийку, недодописывая ни один трек по-человечески.
Вскоре, из нашей музыкальной банды мы стали строителями-малярами.
Нам выдали оборудование, говорили куда ехать, и вот мы уже читаем рэп под безвоздушный компрессор.
Но и тут большого успеха и постоянства мы не достигли. Были большие заказы, иногда и большие деньги, но все улетало в трубу. А поскольку этой «фирмой» руководили сами же ребята, опаздывать или не выходить вообще было только за-здрасти, сложностей хватало.
Так я из мобилографа/видеографа, из Арт-директора и предпринимателя переквалифицировалась в маляра.
Но я не унывала.
Со мной все еще моя одержимость Альваро. Он заменил мне всё и всех, включая депрессанты.

Можно бы было описать этот период одной фразой «С милым и в шалаше Рай». Чувствовала я себя блаженно, деже когда в холодильнике было пусто. Даже когда его не было вообще.
Я верила, что так будет не всегда. Что мы все пройдём. Что скоро все изменится. Но становилось только хуже.

Малярное дело окончательно выдохлось. За квартиру платить нечем.
Я продавала остатки прошлой жизни, заложила в ломбард фототехнику.

У меня был кредит, оплачиваемый регулярно, но и этому пришел каюк. Коллекторы уже брызгали слюнями угроз, уровень паники поднимался до критической отметки.
Я начала понимать, что нужно включать мозг и выруливать из этого кошмара. Альваро тоже терял терпение, руки опускались все ниже.

После мучительно-долгих переговоров с моей мамой, мы вернулись в дом.
— Надо валить в Россию.
Альваро убедил меня, что там- то у него все будет хорошо, там не будет проблем с работой.

Денег на переезд нет, плюс мой кредит, что блть делать то?
И тут на горизонте возникает моя соседка, и рассказывает, что устроилась на автомойку, где платят день-в-день. Бинго! Самое идиотское решение в моей жизни и самая чудовищная из моих работ.
Пока Альваро месил цемент на стройке, я хреначила в вонючей, богом забытой автомойке. В адскую жару. Помимо грязи и вони, менталитет там был тот еще 🤦🏻‍♀️ хронически проспиртованные работники, воровство, склоки, ор, маты и ежедневные попытки админов навернуть нас с зарплатой.
Один вечно пьяный, но услужливый коллега, сообщает нам, что есть другая мойка, где чисто и платят гораздо больше. Мол, там есть свободное место, но одно.
— Девочки, давайте так: я устраиваюсь туда, налаживаю связи и подтягиваю вас.

И он реально туда пошел, оставив нам свои тряпки, чтоб было чем работать.
Мы еще несколько дней сквозь слезы натираем машины, а наш коллега периодически появляется в кустах (он хранил там свое бухлишко), и говорит что надо еще потерпеть.
Ему удалось вскоре договориться с админом новой автомойки на один бокс, где мы решили работать поочередно.

Казалось, это лучший день в моей жизни! Автомойка и в прям была довольно чистой, админы куда организованнее, а работники трезвые и дружелюбные. Авто приезжали туда выше классом и нам перепадали хорошие чаевые, помимо ощутимо высокой зп.

Не долго длился мой «кайФ».
Буквально один день. Появились проблемы с этим персонажем, что помог нам туда устроиться. Он стал опаздывать, злиться, что мы берем его машины, а потом и вовсе не выходить, обвиняя нас в том, что мы якобы вытесняем его с работы. Он нам всё, а мы вот такие негодяйки. На деле, его сливали админы, из-за пьянства и агрессии. За нами закрепили бокс и мы работали на 300% командно.
Работа трындец какая тяжелая. Ты всегда в воде, в химии, орудуешь пистолетом, с напором, срезающим кожу, если вдруг полоснет по руке. Клиенты один за другим, только три минуты на перекур, пока тачка киснет в пене. Без права на ошибку. Результат проверяет админ, и если где-то развод, бежишь перемывать и кланяться водителю. Буквально.
Частенько заезжали чиновники и менты, с ними нужно было определенным образом говорить, облизывая их Эго с ног до головы, с крыши до колес. Бесило изрядно.

Альваро встречал меня с работы поздно ночью, потрепаную, уставшую до судорог. Болело всё.
— Зачем ты работаешь тут? — недоумевал он.
— А у меня есть другой выбор? — обреченно бросала я.
Выбора словно не было. Я чувствовала себя загнанной лошадью на убой.

Случился день, разорвавший мою психику в клочья, но и это меня не остановило…
Исламский праздник «Курбан айт».
Автокомплекс держал строго верующий казах.
Запенила кузов, вышла перекурить. Смотрю, подъезжает грузовик с огромной клеткой. Подхожу ближе, а там несколько милых барашков жуют сено. Начался странный движ.
Прям у комплекса развернули стол, приехало куча людей и сам шеф. Суета.
Мой трехминутный перерыв закончился, и дальше я не улавливала все происходящее. Машины шли одна за другой и было даже не до сигарет.
И вдруг я вижу как из соседнего бокса, из-под пластикового занавеса льется кровь. Лужи крови, стекающие к ногам. В мой бокс залетает мужик, подходит к крану и моет что-то омерзительное. Мне стало так плохо, что чуть не вырвало.
— Ты чего, это просто желчный пузырь.
Чиво блть?! И вот, от крана до меня по полу стекает зелено-желтая дрянь, смешиваясь с кровью и автохимией. Жгучая вонь захватывает все пространство, я бросаю тряпку, вламываюсь с шоком в подсобку, и и и
и падаю нафиг в обморок.

Мне пришлось собраться в кучу и продолжить работу. К вечеру кровь, мясо, желчь и вонь были повсюду. Шеф раздавал куски баранов, работники жадно засовывали все в пакеты.
— Лис, ты что не возьмешь мясо?
— Спасибо блин конечно большое, но я не ем такое.
Дальше по сценарию массовая пьянка. Они пили, смеялись, пили, ругались, и снова пили. От дружелюбных коллег остались лишь мои первые впечатления.
К ночи вломилась какая-то баба, полезла в драку с одним из работников, разбила об него телефон, выяснилось, что это еще один администратор, приветствовав меня словами «Ты сука еще кто?».

После этой смены Альваро уже не вел меня домой, а тащил.
— Блиа, Лис, бросай ты эту работу!!
— Мне нужны деньги, Альваро. Я еще должна выкупить фотоаппарат.

Я принесла в жертву этого «праздника» свою психику.
Тело, изведенное беспробудным трудом, больше мне не принадлежало.
Ночью вместо сна я выбрала истерику.
Но утром опять пришла работать.
На заднем дворике смердели остатки…останки баранов. Подсобка выглядела как бомжатник. На кроватях спали тела, издающие перегарный храп.
Я переоделась, взяла тряпки, и молча приступила к работе.

День, когда я попрощалась с «карьерой» автомойщика, был напряжный.
Моя напарница злилась, что я ее кидаю, мужик, что устроил нас, заявился забрать свои тряпки, другие сотрудники спорили за боксы, админ орала, что из нормальных сотрудников у нее только я, чем всполошила еще больший негатив в мою сторону. Я же равнодушно отработала, всех поблагодарила, и теперь только с ужасом вспоминаю, что это вообще со мной было.

Альваро понял, что нам ни дня больше нельзя оставаться в Казахстане, и попросил свою маму купить нам билеты к ней в Красноярск.

Мы собрали вещи, и поехали, думая что на этом всё. Но нет. Казахстан еще раскинет руки перед нами, но это будет только после того, как мы две недели погуляем по Красноярску, выдохнем прожитое, и вдохнем…мобилизацию.