- Аккуратно, руки! Да дай же ты им немножко остыть!

Трогаю яркую верхушку кулича, и палец тянет за собой еще не застывшую глазурь. Ни бабушка, ни мама не пробовали кулича до Пасхи, но для меня, единственного и залюбленного ребенка, всегда делалось исключение: в самой маленькой формочке никогда не успевал охладиться сдобный кусок детского счастья.

На тесто у главных женщин моей жизни уходил, наверное, целый день. Как в фильме про Шурика, где «Я вам денежку принес за квартиру, за февраль», я наблюдала за вулканом из муки и дрожжей в огромной тридцатилитровой кастрюле и тем, как ловко бабушка управлялась с ним, пытающимся убежать за пределы посудины.

- Я вот это не буду, ма!
- Ну а с масличком?
- Не-е-е, я только верхушку, хорошо?

Ребенку, который особо никогда не жаждал хоть чего-то съестного, позволялось всё. Можно сказать богохульство. Бабушка смотрела строго, но позволяла и тайком радовалась моему аппетиту. А я? Я до сих пор люблю только верхушки.

За свою жизнь в роли взрослой девочки я перепробовала много праздничной выпечки, мои отношения с религией менялись, как и взгляд на то, каким должен быть идеальный кулич. Маффин, краффин, пасхальный синнабон, ромовая баба… Бабушкин кулич стал казаться пресным хлебом. В 19 думалось, что есть это было невозможно!

Прошел какой-то десяток лет. У меня двое детей. Третий год я запариваюсь вместе с тестом, а когда тесто отдыхает - я замешиваю глазурь. Перепробовала ради приличия все трендовые рецепты и пришла… к хлебу. Тому самому дрожжевому тесту, ароматной опаре, пресловутому изюму и классической глазури, которая осыпается от дуновения ветра.

Сегодня днем, пока дети спали, я была той самой мамой, которая ест кулич без верхушки. Ба, ма. Я вас так понимаю.

#заметкиюжнойженщины