Власов 52 года: поздний ребёнок, семья, смерть Салькова, встреча с Региной и любовь Саши

✔️Часть 4. Саша✔️
🔸Глава 33🔸
(18+)
Тени исчезают в полночь.

- Полин, мне 52. Я хочу, чтобы ты понимала…
- Понимала что?...
Я замолчал.
У неё глаза были на мокром месте…Как сформулировать-то, чтоб не разрыдалась?
Бабские слезы меня всегда из колеи выбивали.
Когда Алекс ревела, я вообще не знал, как себя вести. Сидел молча. А она обижалась. Кричала, что я сухарь.
- Поль…ты не подумай…я детей очень хочу. Но мне далеко не 20 лет. Главное, чтоб здоровья хватило. Всякое может быть…Вплоть до того, что придется тебе ребенка в одиночку тянуть…Я все, что от меня зависит, сделаю…. Обеспечу по максимуму. Нянчится не умею. Никогда не умел. Но как добытчик - отработаю на все 100%…Даже хорошо, что это внезапно случилось…Целенаправленно вряд ли бы решился…
Она села за стол. Молчит. В одну точку смотрит.
- Поль…ты другой реакции от меня ждала, да? Ну не умею я…всю эту ванильщину изображать…для меня дети - ответственность большая. И ты тоже... Вопрос-то серьезный. Очень. Ну…Поль…
Плачет.
Бл@ть.
Опять не то сказал…
Душу мне рвёт на части.
Подошел, обнял сзади.
- Поль, ну хорош, а?
- Леш…ну ты ведь не готов!
- Не был готов. Это правда. Но мы с тобой родим. Будет у меня поздний ребенок. Я ему очень рад! Ты - жизнь моя новая. Поль. Мой шанс.
- Почему с Власовой у тебя не было детей?
- Она не хотела…Все тянула. Потом да потом…Не любила меня…Удобно ей со мной было. От родителей ко мне сбежала. Не клеилось там что-то у них…
- Значит, по расчету замуж вышла?
- Выходит, так…
- Леш! - она обвила мою шею руками, - Я правда тебя люблю! Знаю, что я нужна тебе! Тебя вдвойне любить буду! За себя…и за те 10 лет с Власовой без любви!
- Знаю, Полинка! Я пальцем в небо ткнул - и попал! Тебя нашел!
Прижал её к себе, обнял крепко.
Да, моложе.
Сильно моложе.
Девчонка совсем.
Но какая искренняя.
С гормончиком еще…страстная.
Мне 52. Я видел эту жизнь.
Без прекрас.
Знаю, что улизнуть может. Разница 26 лет. Это много очень.
Но правда ведь любит.
Как тигрица за меня борется…
Может, повезло на старости лет, наконец! Бабу нашел, с которой счастлив буду…по-настоящему. Раз и навсегда.
Прижалась ко мне, трусится вся. Плачет.
Ну пусть поплачет.
По голове её глажу.
По длинным каштановым волосам.
Красивая девка.
Моя.
Беречь её буду.
…Люблю.

***
В обед мы с рыбонькой поехали в ресторан.
Она вина себе заказала.
А я - стейк.
Молчаливая была до невозможности.
- Региш, ты о новом родственнике своем всё думаешь? - спросил я у нее, разрезая ножом мясо.
- Думаю, милый. Увидела его сегодня - с тех пор и думаю... Похожи ведь мы. И на отца смахивает. Племянника видел, да?…А сколько у Глеба всего детей?
- Трое вроде. Взрослые все. И еще беременная жена…молодая эта…Саша, кажется…
- Значит, четверо детей скоро будет…И у Салькова этого парочка. А у меня - ни одного…
- Рыбка, будут у нас дети!
- Ты так уверен, майор?
- Уверен! - я положил свою руку на её мягкую ладошку
Тут звонок телефона раздался.
- Алло.
- Майор, новости есть…
- По Людмиле Власовой?
- Нет. По Салькову.
- Что еще?
- Да умер он.
- Как?!
- В больнице…
- Сам чтоли?
- Да вроде бы…Сердечный приступ.
Я трубку молча повесил.
Регинка на меня смотрит. Требует информации.
- Ты сам не свой... Что случилось? - обеспокоено спрашивает.
- Случилось…
- Что?!
- Сальков умер…
Мы оба замолчали.
Рыбонька залпом бокал осушила. А я вилку в сторону отложил. И вздохнул тяжело.
- Думаешь…Глеб?…- спросила она.
Я кивнул:
- А кому еще это нужно?…
- Как же это, милый, сложно все…вот я узнала, что у меня есть братья…Как будто обрела пару непрожитых жизней! Но я не хочу ни одну из них…А избавиться уже будто бы и не могу…
- Ты всё же решила Власову о родстве сказать?…
- Не знаю…
- Про Салькова не говори ничего…Не нужно.
- И отцу не говорить?
- И Владимиру Ивановичу…
- Но у него же внуки! Целых шестеро! А он и не подозревает…
- Вот и пусть. Сальков умер. Власов свалит, скорее всего, куда-нибудь за границу. И не увидишь его больше. А отцу - только переживания…
- Может, ты и прав, майор…
- Рыбонька, я хочу как лучше! Спокойно чтоб мы жили. Без всех этих Власовых…одна морока с ними…
- Но ведь кровь родная…а если Людмила не выживет…Кто племяшам маму заменит?…
- Добрая ты душа…думаешь уже, кто кому кого заменит…у них вон мачеха есть…
- Ты мое отношение, майор, к детям знаешь…
- Я, Региш, свои мысли по этому поводу высказал…А решение тебе, конечно, принимать.
Я взглянул в окно.
Утреннее солнце сменилось жутчайшей непогодой.
Нравилось мне смотреть на темно-серые снежные тучи, на взметаемые с крыш ветром клубы снега.
Вспомнил, как будучи в Питере, любил возвращаться домой сквозь дремучую метель, когда, порой, и дороги не видно…Промерзнуть, а потом согреться под горячим душем…Накинуть махровый мягкий халат. Налить себе горячего чаю. И подумать, что не угасла еще во мне энергия жизни…
И сейчас, обедая в Энске, я думал об этом же…валил точно такой же снег.
А рядом была моя рыбонька, генерирующая во мне эту жизнь…и любовь…
Она сидела, опечаленная внезапной кончиной одного несостоявшегося брата…
И вероломной бесчеловечностью второго…

***
Я приехал к детям.
Любаша плакала в гостиной. Лёва сидел поодаль от неё за столом, уставившись в одну точку.
Мы с Леней зашли молча.
Я опустился на диван рядом с дочерью.
Она посмотрела на меня, опухшими от слез глазами, а потом, как буря, вскочила и закричала:
- Как же так, папа?! Как же так?!
Я не знал, что ответить.
Дети к матери были очень привязаны…
И я понимал, что это такое…
Терять её.
Ведь я свою потерял, когда мне едва исполнилось 6.
Лёня поставил на плиту сковороду. И разбил несколько яиц. Зашипели…
Я успокаивал Любу. Она сидела с ногами на диване, прижавшись ко мне.
Лева тоже подошел и положил голову мне на плечо.
Как давно мы не сидели так.
Просто рядом друг с другом.

За окном валил снег. А на окне уютно мигали гирлянды.
4 декабря - а Люда уже повесила.
Я вспоминал, как мы с детьми ходили на елочный базар перед Новым годом.
Подъезжали к развалу с охраной. Я выходил из машины. Брал Любашу за руку. Ленька рядом шел.
Выбирали самую высокую, пушистую пихту.
Помню запах этот…свежий, елочный. На пальцах липкая смола…
Приносили домой.
Люда украшала.
Всегда сама.
Хотя могли любого дизайнера нанять.
Как дети потом под эту елку залезали вечером и мандарины лопали…

Лёня тарелки достал. Положил на каждую - по яичнице.
Посыпал все зеленью.
- Идите, ешьте…
Мы молча за стол сели.
Я - во главе. Лёня - с другого конца напротив меня.
Люба и Лева - по бокам.
Вкусно...
Но не лезет.

Звонок.
Из больницы.
- Алло. - встревоженно отвечаю.
- Глеб Владимирович, новости есть…- говорит врач.
- Слушаю…
- Плохие прогнозы по Людмиле Петровне. Мне очень жаль. Вряд ли до ночи доживет. Готовьтесь…
По телу дрожь.
Сглотнул.
Дети застыли.
Смотрят на меня.
Надо сказать им как-то.
А как?…
Люба плакать начинает.
Все поняла…
Лёня глаза рукой закрыл.
Левка голову опустил.
Я тоже сижу молчу.
Тихо фоном новости передают:
«Сегодня около 11 часов утра на территории завода было совершено покушение на главу «АллРоссоГрупп» Власову Людмилу Петровну.

Всхлипы.
Любочка совсем расклеилась.
Оставила тарелку.
Лева сидит, локти на стол, поставил. Голову руками обхватил.
Лёня остатки яичницы со злостью в мусорку скинул.
Стоит. Посуду моет.
Нервничает.

Я Любаню отвел наверх, успокоил. Еле-еле.
Уснула у себя в комнате.
Оставил ей свет ночника.
Вышел.
Взглянул на часы.
18:00.
Должен был с малышкой в Рим лететь…
Теперь она одна. На пути в Биарриц.
А я тут.
Людмила на грани жизни и смерти…
Моя Людмила Петровна…
Представил это всё…
За Сашу страх животный появился.
Аж потряхивает.
Зачем одну отправил?..
Здесь нужно было оставить. Рядом с собой.
Не выпускал бы из виду и из объятий.
Нервничаю. Психую.
Вдруг и с ней что случится?!
Начинаю звонить диспетчерам.
Все меня успокаивают.
«Всё в порядке, Глеб Владимирович…»
А меня колошмотит.
Лёня подходит.
- Отец. Поехали к маме. Лёва с Любашей останется. Да и охраны полный дом.
Смотрю на него и говорю:
- Сначала выпить надо…. Принеси.

***
- Пап, не надо тебе пить! - предостерегаю я.
- А вдруг с Сашей что?! - испуганно говорит.
Смотрю на отца.
Стоит бледный.
Глаза обезумевшие.
Никогда его таким не видел.
- Да с чего ты взял?
- Чувствую…
- Успокойся. Она в безопасности. Поехали.
По плечу его хлопаю.
А взгляд у него будто стеклянный.
Дрожь у меня от этого взгляда.
- Пошли, пап! - киваю.
Мы выходим из дома.
Садимся в машину.
Он каждые 5 минут диспетчерам звонит.
С ума там всех уже свел.
Орет.
Увидел Винотеку. Приказал Денису тормознуть. Вышел.
Сейчас накидается…
Вернулся. С бутылкой водки в кармане.
Откупорил.
Сделал 3 глотка залпом из горла.
Закрыл.
В подстаканник поставил.
Опять диспетчеру звонит.

Приезжаем в больницу.
К маме не пускают.
Врач на звонки не отвечает.
Отец на уши всех поднял.
Клиническая смерть.

Я опустился на стул.
Голову руками обхватил.
Он напротив меня сидит.
Из кармана пуховика пузырь торчит.
Тишина.
Только лампочка больничная в плафоне жужжит как муха, мигает…А потом вовсе погасла.
Слышу. По пустому коридору громкие шаги.
Эхом раздаются.
Фигура в черном пальто приближается.
Мужик какой-то.
Идет твердо. Уверенно.
Как отец.
Звук каблуков по плитке в ушах звенит.
Останавливается около нас.
Отец смотрит на него безразлично.
- Привет, Левин.
- Здравствуйте, Глеб Владимирович.
Рядом с ним садится.
Нога на ногу.
- Водки хочешь? - протягивает ему отец.
Тот берет и тоже из горла пьет.
Так и сидят.
На одном стуле отец.
На другом этот Левин.
А между ними пузырь «Онегин».
Врач выходит. Из реанимации.
Вид усталый. Замученный.
Я вскочил.
- Ну что?!!
- Реанимировали Людмилу. Жива.4 минуты клинической смерти…Видимо, кто-то там очень хочет, чтобы жила…- врач философски вверх посмотрел.
Я вздохнул с облегчением.
Отец еще выпил.
Левин с места встал.
- Как оклемается Людмила - женюсь! - решительно сказал он.
Папа на него даже не посмотрел. Еще выпил.
- Это не из-за завода, Глеб…- добавил он.
- Ну, конечно, ты мне сейчас причешешь…Человечество любит деньги..Из чего бы те  не были сделаны, из кожи ли, из бумаги  ли, из бронзы  или из золота.....
- Квартирный вопрос испортил их...Да?..Глеб Владимирович? - добавляет Левин и улыбается. - Не думал, что вы любите Булгакова...
- В молодости много раз читал…- вздохнул отец.
И вдруг звонок.

***
Миночкин звонит.
- Да, Андреич?
- Здравствуйте, Глеб Владимирович…Как Людмила?
- Жива Петровна. Борется.
- Мы нашли подонка, который в вас стрелял…
- Не тяни!
- Юра Блондин.
- Бл@ть…Где этот чмошник?
- У нас.
Я повесил трубку.
- Лень, тут оставайся. А ты! - кивнул он Левину, - Со мной пошли.
Я встал и зашагал к выходу. Левин - позади меня.
- Что случилось? - спрашивает.
- Знаешь, кто в Люду стрелял?
- Не знаю.
- Твой прихвостень…
- Какой? - недоумевает Левин.
- Юрка.
- Юра?!
- Г@ндон, бл@ть…
- Глеб! Я не знал…
- Конечно, не знал…В машину садись! - открываю перед ним дверь.
Мои охранники его прощупали. Оружия нет.
Левин сел.
Денис с места тронулся.
Едем в штаб-квартиру Миночкина.
Малышка звонит.
Отворачиваюсь к окну.
- Да.
- Я на месте, Глеб.
- Любимая, я перезвоню…
Опасался с ней при Левине говорить.

Мы приехали.
Я из машины вышел.
Вперед пошел. Сзади Левин.
За ним - охрана. Чтобы не сдернул.
Захожу в кабинет к Миночкину.
- Здорово, Андреич! - Руку ему пожимаю.
Он на дверь кивает.
Мы заходим.
В маленькой комнате без окон Юрка сидит. На деревянном стуле за столом.
Рядом с ним майор.
- Здравия желаю! - я сел напротив Блондина.
Ногу на колено закинул.
Левин сзади встал.
- Добрый вечер, Глеб Владимирович! - ответил Косолапов.
- Левин Дмитрий Борисович - представился этот фраер Питерский.
И руку майору протянул.

Юрка нагло откинулся на спинку стула и балансировал
на его задних ножках, курил.
- Мазила. - хмыкнул я.
- А так ей и надо! - вдруг ответил он. - С ним вон спит, а меня отшила…Я её в дорогой ресторан пригласил. Столик заказал. Она в лицо мне посмеялась, типа, Юра, не того ты поля ягода. А утром видел, как она из его квартиры выходила! Шл@ха продажная! - кивнул Блондин в сторону Левина.
Левин подошел и в рожу ему вмазал. Тот вместе со стулом на пол грохнулся.
Я показал Левину «класс» и усмехнулся…
- А ты чего ржешь, Власов?! Ты вообще в курсе, что у тебя братишка есть?
Я застыл на секунду. И на него, как на идиота посмотрел.
- Ты чтоли?!
- Дюша Сальков. Да, майор? Я слышал, как ты это по телефону с кем-то обсуждал. Какое восхитительное совпадение, правда, Власов? Братик Кисы и твой теперь братик.
Я вопросительно на майора смотрю и глазами ему на выход указываю.
Мы вышли.
Попали снова в кабинет к Миночкину.
- Чего он несет?! - спрашиваю я.
- Это правда, Глеб Владимирович. Андрей - не родной ребенок Сальковых. Его биологическая мать - Власова Надежда Олеговна. Она его в роддоме оставила. Родился раньше срока. Все были уверены - не жилец.
Я на диван опустился.
Сижу.
Майор в комнату к Блондину вернулся, столкнувшись в дверях с Левиным.
Тот вышел.
Кулаки ободранные. В крови. И лицо.
Вижу сквозь приоткрытую дверь - Юрка на полу валяется.
Левин мимо меня прошел и дверью хлопнул.
- Проверь информацию от майора, Андреич.
- Глеб. По Салькову всё кончено…еще в обед…Не сообщал, думал не до этого вам сейчас…И я проверил уже по родству…Все так, как майор сказал…
Я на безопасника своего посмотрел…глаза устало руками протер и поплелся в машину.
- Куда едем, Глеб Владимирович? - спросил Денис.
- За водкой едем….

Это что же получается?
Я брата своего приказал убить?…
Пусть даже он - м@дло бессовестное…
Еб@ный в рот…
Как мне с этим жить-то теперь…

Денис купил мне несколько бутылок водки и отвез домой, на дебаркадер.

Я зашел в пустой дом.
Видно было, что малышка впопыхах собиралась.
Все раскидано.
Плохо мне.
Х@ево.
Налил водки.
Сел за стол. Выпил.
Потом еще.
И еще.
И еще.
Захмелел.
Фотографию мамину достал.
Как же так, моя Надежда…
Что же ты наделала..
Что же я наделал…
Выпил.
И еще.
И еще.

Какое число?
Какой день недели?
На телефоне звонки какие-то…
Да пох@й.

Вижу лицо Леньки.
- Отец! Хорош…Пора в себя приходить. Саша звонила. Переживает….
- И чего, успокоил ты её, да сынок? Женщину мою? Думаешь тебе по наследству перейдет. А вот и х@й! - верчу у него факом перед носом.
- Отец, ты бухой. Давай врача вызовем.
- А нах@й мне врач?! Мне и так за@бись!
- Пап…

Вижу Миночкина перед собой. Под руки меня с Денисом берут. Кладут на диван.
Капельницы какие-то в меня вкручивают...
- Вы не виноваты, Глеб Владимирович! - говорит Андреич.
Эта фраза эхом у меня в голове звучит.
Проваливаюсь в сон.

Открываю глаза.
Лежу. На своем диване. Под одеялом. Рядом мои дети.
Все трое.
- Пап, я сварила бульона тебе. Будешь?
Я киваю.
- Саша где? - первым делом спрашиваю.
- Там же, куда отправил…- отвечает Лёня.
Смотрю на него. Напротив сидит, как и я, в кресле ногу на колено.
- Как мама?
- На поправку идет наша Людмила Петровна! - улыбнулась дочь.
- Кто заводом управляет? Не бросили же завод? - строго спрашиваю.
Тишина повисла.
- Я - отец. - уверенно Ленька произносит.
Я с удивлением на него смотрю.
- Пока ты тут бухал, мама в себя пришла и мне управление передала…Сказала, не хочет больше…с Левиным на Кипр собралась…
Я сбросил с себя одеяло.
Сел на диване.
Звоню малышке.
Не берет.
Косте, охраннику её звоню.
- Да, Глеб Владимирович?
- Саша где?
- По пляжу гуляет.
- Как она?
- Все в порядке. Плачет только вечерами…скучает сильно.
- Бл@ть…и я скучаю. Не говори ей. Сегодня приеду. Хочу сюрприз сделать…
Звоню Миночкину.
- Андреич…я пробухался. Скажи, чтоб самолет готовили в Биарриц. Что с Блондином?
- Не дожил, Глеб Владимирович…
- Сам?
- Левин разобрался…
- Ясно.
Я встал.
Любаня говяжьего бульона наварила, налила в тарелку, кинзы добавила.
- Ешь, пап.
Я в макушку её поцеловал.
Горячий суп язык обжигает.
Самый вкусный на свете - от дочери.
Доел, собрал вещи.
С Любочкой и Левкой попрощался. Поцеловал.
А Леониду рукой махнул.
- Сюда иди, управленец!
Подходит. Руки в карманы.
Смотрю на него как в зеркало:
- В машину садись. Поговорить надо.
Ленчик залез на пассажирское в мерс.
- Слушаю тебя, отец.
- За заводом в оба смотреть. За матерью. И за @бфрендом её этим, Левиным. Никаких глупостей. Завод в семье должен остаться. Понял?!
- Понял, отец.
- Ну, будь здоров!
- Отец…
- Что?
- Она вернется? Сюда?…
- С какой целью ты спрашиваешь, Лёня? - я строго на сына посмотрел.
- Извиниться перед ней нужно…
- Не знаю. Хочу, чтобы в спокойной обстановке ребенка доносила. Не трогай её. Извинения твои я передам..
Леонид из машины вышел.
Я на газ нажал.

Приехал в больницу к Людмиле Петровне. В палату зашел.
Лежит.
Глаза открыла.
Меня увидела.
- Здравствуйте, господин Власов! - улыбается.
- Привет, Людмила Петровна! Ты как?
- Живу, как видишь. Не берут меня пули. Как и тебя…
Я подошел, на кровать сел, за руку её взял.
Смотрю в глаза.
Голубые.
- Значит, Леньке завод отдала?
- А все-то ты знаешь, Глеб Владимирович…
- Я его без наследства оставил. А ты ему завод…
- Кто, если не он? Ведь он - второй ты…
- Знаю….
- Власов, ты от завода устал. Я просто счастливой быть хочу. Мы отдых заслужили. Ты не переживай…я за Левина замуж не пойду. А если и пойду - то перед этим акции между детьми раскидаю…
Я улыбнулся. Руку её сжал.
- Не такая уж ты, Людмила Петровна, и балда. Спасибо тебе.
Я поднес её холодную ладонь к губам и поцеловал.
- Пока, Власов.
- Пока, Люд! Будь счастлива!
- И ты, Глеб Владимирович…тоже будь…
Я вышел из палаты.

Еще одно дело осталось.
Сложное.
Я позвонил Миночкину.
- Андреич, только тебе могу на 100% доверять. За Ленькой, Людой и Левиным этим в оба смотри!
- Понял, Глеб Владимирович.
- Если что не так- сразу докладывай. Косячников не прикрывай! Ты - на меня работаешь, помни!
- Конечно.
- Где Салькова похоронили?
- В Озерках. С Анной рядом.
- Понял.
Я отключился и развернул мерс на Озерки.

Мчал…Самолет к малышке уже через 1,5 часа.
Свернул на дорогу к кладбищу.
Снег по полной зарядил.
Подъезжаю.
Смотрю.
Ауди стоит черная. Номер 666.
Это ж телка майора.
Что она здесь делает?!
Остановился рядом.
Вылез из машины.
Метель во всю.
Прошел до могилы Кисы.
Рядом свежая, Дюшина.
С деревянным крестом.
И брюнетка.
В черном пальто.
Без шапки.
Волосы в снегу.
Но в солнцезащитных очках. В такую-то погоду…
Увидела меня.
Кивнула еле заметно.
Стоим.
Не выдержал.
- А что вы тут делаете? Вы родственница?
Она очки сняла. Увидел глаза её заплаканные.
- Родственница. Такая же, как и вы…
Я на неё с непониманием смотрю.
Что несет?….
- Очень приятно. Регина Владимировна Суворова. - и руку мне протягивает.
Я пожал её на автомате:
- Глеб Владимирович Власов.
- Я знаю.
- Так что вы там про родственников говорили, Регина Владимировна?
Молчит. Но сказать хочет. Будто с духом собирается.
- Что брат ты мне. Как и он….- наконец произносит.
Я опешил.
Смотрю на неё.
Совсем с катушек чтоли съехала?…Сумасшедшая, может?
- Я не сумасшедшая. Не надо на меня так смотреть…- будто мысли мои читает. - У нас троих один отец - Владимир Иванович Суворов. Первую жену его звали Надежда Олеговна. Она была вашей с Андреем мамой…
Стою, ошалевший.
То на могилу смотрю.
То на Регину эту…
Владимировну….
Может, это я с ума сошел?
Может сплю.
Но снег-то реальный в рожу летит…обжигает.
- Позвони своему Миночкину, пусть проверит. Вижу, не доверяешь мне, брат! Увидимся еще!
Она обратно очки надела. Улыбнулась и к машине пошла.

А я на могиле остался.
Достаю телефон.
Набираю в интернете.
«Владимир Иванович Суворов»
Выдает сайт министерства.
Открываю.
Вижу фотографию.
Высокий, статный мужчина. Морщины. Глаза карие. Руки в карманы…
Вздохнул.
Убрал телефон.
На могилу Аньки смотрю.
- Прости, Киса, не привез тебе цветов…Но тут, сама видишь, какое дело. Брата нашел. И сестру…
На могилу Андрея смотрю:
- И ты прости, брат. Знал…не отдал бы приказ…Ты первый начал эту войну…Ты посмел причинить боль моей девочке. А за неё я готов кого угодно убрать….
Снег табличку на кресте засыпал уже.
Метёт - что есть мочи…
Вернулся в машину.
Хотел Андреичу набрать.
Но передумал.
Все и так чувствовал.
Правду сказала мне.
Регина…
Владимировна.
Не соврала.

***
Мыс Сен-Мартен, на котором находится маяк Биаррица, служит границей между песчаными пляжами Франции и обрывистыми скалистыми берегами Испании.

Я живу здесь, в тайной резиденции Власова, уже почти неделю
Одна.
Без Глеба.
Со мной только его человек Костя.
И Пельмень.
Окна моей кухни выходят на океан.
А если спустится на пляж - то виден тот самый маяк.
Я часто брожу по берегу и смотрю на него. Просто так.
А может и не просто…
Может дом напоминает.
Ресторан на Маяке рядом с портом…

Я очень соскучилась по Глебу.
А он пьет.
Не просыхает.
Кирилл Андреевич за голову хватается.
Я хотела приехать.
Но Глеб дал распоряжение не выпускать меня из страны. У него дружеские отношения с местными властями..
Не хочет, чтобы я его таким видела…
Мой Власов…
Андрей Сальков должен был быть мои братом.
А получилось, что твой….

Сегодня было ветрено.
На столе стояла небольшая ваза с засохшим цветком.
Я сорвала его тут, недалеко, от мыса Сен Мартен еще в то воскресенье…почти неделю назад.

Поздний вечер субботы.
Мне не спится.
Бессонница мучала уже несколько дней.
Я выпила чаю.
И спустилась на берег.
В декабре в Биаррице +18 и дожди.
Но эта ночь выдалась без осадков.
Она густела.
И я бы совсем не различила дороги, если бы не огромная круглая луна, сияющая похлеще, чем электрический фонарь…
Я шла вдоль берега…укутавшись в объемную кофту с начесом.
Все вокруг будто вбирало в себя шум океана…
Рядом со мной плелся Пельмень. Я кидала ему палку.
Он приносил мне её обратно.
Знала, что сзади идет и Константин.
Он вообще с меня глаз не спускал все это время…
Я остановилась.
Он тоже остановился примерно в 20 шагах от меня.
Вдруг я увидела приближающуюся ко мне фигуру. Присмотрелась…
Сначала она была светлой точкой в темноте…но постепенно приобретала очертания…
Подступала все ближе и ближе!
Власов…- прошептала я.
Власов!
Да! Он!
Власов! - закричала я и побежала ему навстречу.
Бросилась в объятия…
Большой.
Теплый.
Мой.
- Прости, малышка…что заставил тебя ждать….
- Глеб…я так соскучилась! Глеб!
Я повисла на нем и не могла оторваться…надышаться…насмотреться…
- Как наш сын? - спросил он, прижимая меня к себе и целуя в ухо…в шею…в лицо…
Я посмотрела ему в глаза…
- Ты знаешь, любимый…мне кажется…у нас будет дочка...
Он удивленно посмотрел на меня и улыбнулся.
Прижал еще крепче. К себе.
Я слышала, как бьется его сердце…Мой.
Только мой…

Вдруг я увидела приближающуюся к нам девушку.
Она была очень легко одета…для +18.
Короткий белый сарафан…
Распущенные локоны…
Аня!
Она улыбнулась.

Будто бы прощала меня…
А я будто бы - прощала ее…

Она помахала мне рукой…Как машут в последний раз…
…И побрела в сторону мыса Сен-Мартен, на котором издавал столп яркого света маяк Биаррица, служащий границей между песчаными пляжами Франции и обрывистыми скалистыми берегами Испании….

P/S
«Кто-то отпускал на свободу мастера, как сам он только что отпустил им созданного героя. Этот герой ушел в бездну, ушел безвозвратно, прощенный в ночь на воскресенье…»
М.А.Булгаков.
“Мастер и Маргарита”

08.12.23

Конец.

#власов
#часть4ВласовСаша

Пы/сы 💔
Малышки
(Говорю я голосом Власова)
Ну вот и всё )
Такой вот получился роман….НеАбрамович 😂

В ночь с четверга на пятницу )
Родила роман 🤣

Не знаю, что еще сказать.
Спасибо, что были со мной.
Люблю вас 🫶
Спасибо за ваше внимание, сердечки и комменты.
Надеюсь, вам со мной было хорошо 🤣

Этот роман - моя душа.