Мечты сбываются: 3 часть — беременность и роды

У меня есть комната в семейном общежитии, в которой в то время жили квартиранты. 26 февраля, когда я лежала дома с токсикозом, мне позвонила соседка и сказала, что мои квартиранты шумят и не дают людям отдыхать уже несколько дней.

Я пришла к ним и, конечно, поругалась. Я дала им последний шанс до первого нарушения.

Вечером, когда я пошла в туалет, на ежедневной прокладке я увидела большое кровавое пятно. Я позвонила сестре, и меня начало трясти от мысли, что я могу потерять своего малыша. Скорую помощь мы ждали недолго — около получаса, но мне это время показалось вечностью.

Меня привезли во вторую гинекологию, где врач поставил угрозу выкидыша и сказал, что завтра будем делать УЗИ, чтобы узнать, жив ли ребёнок. Я не спала почти всю ночь и молилась всем богам.

Утром пришла моя лечащий врач, которая когда-то поставила мне диагноз бесплодие. Она была в шоке и спросила, сама я забеременела или сделала ЭКО. На её удивление, я ответила, что сама. Она дала мне направление на УЗИ и сказала, что после УЗИ я должна зайти к ней.

УЗИ делали в роддоме, и я пошла туда пешком, хотя на улице был февраль, скользко и холодно. УЗИст, мужчина, всматривался в монитор минут десять. Это были самые длинные десять минут в моей жизни. Потом он перевёл взгляд на меня из-под очков и спросил: «Так с чем вас, голубушка, положили?» Я чуть слышно ответила: «Угроза выкидыша». Он с улыбкой сказал: «У вас всё хорошо, ребёнок жив, сердечко бьётся!»

До 5 марта я лежала во второй гинекологии. У меня обнаружили давление и гестационный сахарный диабет. После выписки я пришла в женскую консультацию к своему гинекологу, и она отправила меня в кардиологию на обследование. Через месяц меня выписали.

И вот тогда я в полной мере почувствовала прелести беременности: токсикоз уже отступил, давление выпроводили, на улице была весна, тепло и хорошо! На первом скрининге сын решил не показываться совсем, узист сказал, что он ручки и ножки поджал и всё закрыл. Все окружающие ждали девочку, и я в том числе!

Два месяца я просто наслаждалась беременностью. На работе меня угощали, и я ходила туда, но не работала. Так продолжалось до 7 июня. Когда я пришла на очередной приём в женскую консультацию, у меня снова подскочило давление, и меня отправили на сохранение. В роддоме на УЗИ обнаружили нарушение кровотока.

Почти всё лето я провела на сохранении: две недели в роддоме, неделя дома. Я переходила из одного роддома в другой. 27 июля меня перевели в реанимацию с давлением 160 на 120. Пролежав там пару дней, меня перевели в областную перинатальную больницу, где мне поставили кислородное голодание малышу и капали кислород.

Так я лежала до 6 августа. У меня снова подскочило давление — 170 на 130, и меня положили под смарт — это 8-часовая магнезия, которую мне капали все выходные.

В понедельник, 9 августа, меня отправили на КТГ и УЗИ. По УЗИ всё было хорошо, а на КТГ мой малыш уже не шевелился. Я лежала полтора часа.

Поднявшись обратно в ОПБ, меня вызвали в смотровой кабинет мой лечащий врач, заведующая и мой врач. Там я услышала, что сегодня в экстренном порядке будут делать кесарево сечение. Для меня это было как гром среди ясного неба! Как кесарево, когда у меня всего 34 недели! Я просила как-нибудь протянуть ещё хотя бы две недели до 36 недель, чтобы ребёнок считался доношенным. Но заведующая объяснила мне, что ребёнку во мне плохо, что мой организм его медленно убивает, что у меня уже начали отказывать почки, и в кровь стало выделяться вещество, которое вредно и мне, и ребёнку. Остальное я практически не слышала, было всё как в тумане. Вернувшись в палату, у меня случилась истерика, я очень боялась за ребёнка.

09.08.2021 в 16:27 я стала мамой! Мне его не показали. Я услышала только его крик, и то не сразу. Я спросила врачей, вынули ли они его из меня, и они ответили, что да. Я в крик: почему он молчит? На что услышала: «Что ты хочешь он недоношенный!» Спустя 5 минут я услышала его плачь и спросила, это мой. Анестезиолог засмеялся и сказал: «А ты ещё здесь видишь маму?» После чего я заревела: «Мама, Господи, я стала мамой!»

Вечером ко мне в реанимацию пришла заведующая детской реанимации и сообщила, что ребёнок в порядке, сам дышит, по шкале он 5-5-6, что это не так уж и плохо для недоношенного ребёнка! И что завтра я могу его навестить в 3 часа.

На следующий день, несмотря на боли от кесарева сечения, я направилась к нему. Я внушала себе, что нельзя расклеиваться, нельзя себя жалеть, что кроме меня у моего малыша никого нет, ему хуже, чем мне, он маленький и беззащитный!

Я лежала на третьем этаже, детская реанимация — на первом. Зайдя в реанимацию, я назвала свою фамилию, расписалась в тетради, измерила температуру. Меня подвели к кувете, обычной такой же, как и послеродовые палаты. Лежит маленький свёрток, его головка умещалась у меня в ладонь. Я просто сидела и гладила его и просила прощения за то, что мой организм чуть его не убил.

К нему не было ничего присоединено, единственное, что торчало — трубочка из носа. Как мне объяснил потом врач, у него не было сосательного рефлекса, и его первые сутки кормили через зонт.

После кесарева сечения я ещё 5 дней была в реанимации, потому что с мочи не уходил белок и не падало давление. Я еженедельно ходила к сыну в реанимацию. Выписали меня 16 августа. Сына я забрала 24 августа. Нам, конечно, наставили кучу диагнозов. Некоторые уже сняли к нашим 4 месяцам! Ну остались ещё некоторые, но мы сильные, мы справимся 💪! Это я раньше была одна, а теперь нас двое! Так что в двойное теперь легче будет.

А самое эффект чудо — я забеременела уже в задержку!

Что касается нашего папы, я на него не злюсь, я ему благодарна за то, что он подарил мне сына!

Вот такая моя маленькая история новогоднего чуда!