Дочь надевает колготки.

Пятнадцать минут.

Пятнадцать минут, а коленки опять не совпали...

Испорчено утро субботы —

Колготы ей жмут,

А нас уже ждут где-то там, куда мы опоздали.

То пятка тугая,

То след от колена не там,

То глупый узор не с того начинается края.

А я наблюдаю,

Я молча считаю до ста,

И где-то внутри (раз-два-три), все равно, закипаю.

Я чайник, увы, в воспитании хороших детей,

Я — чайник, и пар из ушей лишь тому подтверждение.

Я снова бурчу, мол, давай-ка уже поскорей,

И что-то ворчу про безрукое е-поколение.

А дочь надевает колготы.

Похоже, без слез

Не выйдет пройти этот квест и добраться до куртки.

Мой дзен истощен и измотан,

Витает вопрос,

Пойдем ли вообще мы куда-то в ближайшие сутки.

И я, в сто пятнадцатый раз досчитав до двухсот,

Срываюсь с высоких стандартов чужих педагогик

(Пар бьет мне в висок, и все громче проклятый свисток),

Я злобно пихаю замерзшие детские ноги

В желудок удаву колгот,

Я спешу и кричу,

Спешу и кричу — и мне вдруг так морозно и гадко,

Что левой рукой, поправляя колени и пятки,

Я правой рукой закрываю, буквально, свой рот

(Мутит тишина, как во время паршивой посадки).

А дочь обнимает, щекой прижимаясь плечу,

— Спасибо, что ты помогла. А то я отчего-то

Никак не могла... Я, наверное, все еще деть.

Давай, мы простим непослушные эти колготы,

И быстро пойдем. И побольше успеем успеть.

— Успеем, мой свет. Не волнуйся, вся жизнь впереди,

Раз в десять минут прибывает трамвай к остановке.

Стоим у двери. Я тихонько шепчу себе "Жди".

И жду. И молчу. Дочь вовсю надевает кроссовки.