БЫЛЬ
Она ждала ребёнка. Первого. Желанного. Она уже любила его. В этом было ещё детское желание живой куклы и уже проснувшаяся женская страсть материнства. Она любила его, она гладила свой, ещё не потерявший форму живот и рассказывала ему смешные сказки. Через накаты тошноты она пела ему детские песни. Их не надо было вспоминать – своё детство ещё жило в ней. И так хотело теперь влиться в её ребёнка до капельки, до песенки, до искорки…

А потом была боль, кровь, страх, скорая помощь, врачи…и белый потолок палаты. Страшный сон. Не про неё. Это просто не может быть про неё. Белый пустой потолок палаты. И пустые глаза. И пустой живот, в котором никого нет.
Пустые безразличные глаза врача: "выкидыш…" Выкидыш?! Нет, это её ребёнок! Ещё сегодня он был её ребенком, билось его сердечко, пульсировала кровь в его крохотных полупрозрачных пальчиках. Ему она рассказывала сказки и пела песни, она его ЛЮБИЛА!...
– Да бросьте Вы, это ещё просто кусок слизи…. Пустой белый потолок. И крошечный ребёнок в мусорном ведре.
Она ещё не испила своего горя: – У Вас детская двурогая матка. Вы вряд ли сможете ещё забеременеть и уж точно не сможете доносить ребёнка. Пустой потолок. Странно, почему он ещё не обрушился на неё. – Господи, за что? Господи, неужели Ты есть? Господи, где Ты?
Время лечит. Боль становилась тупой, пустота постепенно заполнялась жизнью. И вот жизнь, заполнив постепенно пустоту вокруг неё, втянула её в свой обычный ритм, дала ей оправиться и снова вошла в неё новой Жизнью.
Новую беременность она восприняла как чудо. На мгновение память вернула прошедшую боль. И вместе с новой Жизнью в неё вошел Страх. Она не пела ему песен, она боялась его любить – и любила ещё больше первого. Она лежала, сжавшись в комок. Она чувствовала, что в ней живёт ребёнок, такой крохотный, такой беззащитный…. Защитить его, спасти! Но можно спасти от кого-то, а как спасти от себя, от своей детской матки, не способной сохранить жизнь её ребенку. – Господи, я не могу, Ты можешь. Помоги! Ведь Ты есть? Это было чудо. Она доносила ребёнка, в срок ей сделали кесарево и он родился – самый здоровый, самый красивый, самый любимый, самый родной. Она была самой счастливой на свете: – Спасибо Вам за моего малыша! Кому? – Врачам? Мужу? Себе? – Благодарю Тебя, Господи!

Малыш был беспокойным. Крик, пелёнки, бутылочки, бессонные ночи, сон урывками слились в одну сплошную полосу усталости. Животик, аллергия, режутся зубки, опять кричит пол ночи. Она была счастливой, она очень любила своего малыша. Просто очень устала. Исполнился годик. Стало чуть полегче. Она, наконец, вздохнула свободнее, оглянулась вокруг, прислушалась к себе – и вдруг поняла, что она снова беременна.

Эта мысль наполнила её спокойной радостью. Теперь у неё двое детей, замечательно! И как хорошо, что маленькая разница в возрасте. Она целовала своего малыша и радовалась, что их у неё двое. И ещё сильнее любила младшего. Страхов у неё уже не было. Она знала, что если выносила одного, то сможет выносить и второго. Дни окрасились в радужные цвета. В кабинет к врачу она вошла с улыбкой, спеша поделиться своей радостью: "Доктор, я беременна!"
Врач смотрела в её смеющиеся глаза и всё не могла подобрать слов, чтобы объяснить, что прошёл только год после кесарева, что швы на её детской матке не выдержат, что её просто могут не успеть довезти до больницы. Что ей необходимо сделать аборт…
– Нет!!! 
– Вы не имеете права рисковать жизнью. У Вас уже есть ребёнок. И ему нужна мать….
– Нет…
– Поймите, он всё равно не выживет, Вы не доносите его, это невозможно. Ради чего Вы рискуете собой?
– Нет.
– Но поймите, там ведь ещё ничего нет, просто кусочек слизи…
А вот это она уже слышала. И знала, что это неправда, что в ней живёт её ребёнок, её малыш, человек. Пусть маленький, но человек. И если первый раз произошло несчастье, то теперь ей предлагают самой, добровольно принести его палачу.
– Нет.
Муж. Большой и сильный, красивый, респектабельный, всегда уверенный в себе. Так хорошо быть рядом с ним, чувствовать себя беззащитной девочкой. Когда приходила беда, она плакала на его плече, и ей казалось, что он забирает на себя всю её тяжесть, её боль. Он любил её и их малыша. Он защитит её, он поможет ей выстоять, выдержать.
– Понимаешь, это тяжело, но твоя доктор права, тебе нужно сделать аборт.
– Нет…
Врач звонит домой каждый день, потом приходит. Разговор с заведующей, нотации свекрови ("Я четыре аборта сделала – и ничего”), и самое страшное – муж ласково и терпеливо изо дня в день снова заводит этот разговор.
– Нет.
...Зачем она пришла сюда. Это ошибка, бред. Операционная, врачи обсуждают вчерашний футбол и готовятся к рядовой операции.
– Беременность по УЗИ в каком роге?
– В правом.
– Хорошо, почистим правый.
Ужас, тошнота захлестывают с головой. Ребёнок ещё жив. Надо встать и уйти. Встать и уйти, прямо сейчас. Руки и ноги ватные, как во сне. Я сейчас встану и уйду.
Ей дают наркоз.
Белый потолок палаты кажется чёрным. Нет ни одной мысли. Ей не зачем больше жить. Это больше, чем пустота, это больше, чем горе. Мысли о старшем ребёнке не успокаивают, только резонируют ещё большей болью. Муж. Сильный, добрый, уверенный в себе, красивый… чужой. Цветы, слова успокоения – зачем? Мимо. Боль пульсирует в ней, болит незаживающей раной душа. Рождается молитва. Сумасшедшая. 
– Господи, помоги! Господи, сделай так, чтобы этого не было…Рассудок осаждает: "Чему помочь? Ведь его уже НЕТ!” Но боль убивает рассудок, и она плачет через отчаяние: "Господи, помоги! Господи, верни мне ребенка".
Прошло два месяца. Два месяца отчаяния, слёз и бессмысленных молитв. Два месяца – и ничего не изменилось в ней. Боль не отступала. Только муж как-то мимоходом, скользнув по ней взглядом, пошутил: "А ты толстеешь, мать". И ушёл на работу.
А она пропустила сначала эти слова мимо себя, как пропускала мимо себя всё в эти проклятые два месяца, потом остановилась около зеркала и с тоской безвозвратного рассматривала свой и вправду округлившийся живот. И медленно всплывала мысль, что признаков отсутствия беременности после аборта так и не появилось.Надежда приходила медленно. Она боялась верить. Только шептала: "Господи! Господи!”. Но вот маленькая пятка толкнула её, ещё раз – и сомнений не осталось, чудо произошло! 
– Да, у Вас, действительно, беременность сохранилась. К сожалению, придётся чистить ещё раз. 
– Нет.
Аргументы всё те же. Плюс неудавшийся аборт. Если ребёнку и удастся чудом выжить, он будет уродом, Вы понимаете это?!
Но она уже не хотела ничего понимать. Господь вернул ей ребёнка, она примет его любого. Муж уже не уговаривал, он кричал, грозил ей, кричала и грозила свекровь, кричали врачи, собравшись вместе, показывали ей фотографии детей – уродов…. Она выстояла. В срок ей сделали кесарево и родился на свет чудесный здоровый малыш. Она пришла к церкви, крестила детей, воцерковилась. Вот только с мужем жить не смогла. Вышла замуж второй раз, венчалась. И родила от него ещё одного ребенка.
Сижу у неё на кухне, слушаю её рассказ. Она разливает чай – светлая, тоненькая, похожая на девочку – подростка. Я смалодушничала: "Теперь ты уже больше не будешь рожать? Ведь три кесаревых и детская матка…". Смеётся. Говорит, что жена Кеннеди делала десять кесаревых, а английская королева – семь. "Ничего, Бог даст – буду ещё рожать. Господь поможет".

Людмила Капустина