У мужа тридцать семь и два...

С лицом измученным и серым,

На белой, смятой простыне,

Как жертва бешеной холеры,

Лежит коленками к стене,

Протяжно стонет как при родах,

Трясется градусник в руках,

Вся скорбь еврейского народа

Застыла в суженных зрачках,

По волевому подбородку

Струится пенная слюна,

Он шепчет жалобно и робко:

"Как ты с детьми теперь одна???"

В квартире стихли разговоры,

Ночник горит едва-едва,

Темно... опущены все шторы…

У мужа тридцать семь и два.