Тем, кто в курсе моих злоключений можно пролистать, кусочками я постила мысли. Но, зная свою память, для истории составила хронику. Только реальные события, как говорится.

Итак, будучи на излете 11й недели моей нелегкой беременности, проснулась я 11 января с ощущением боли при открывании рта. Добавим к этому легкую болезненность и плотноватую припухлость вокруг ушей. Списав происходящее на вчерашний поход к стоматологу и успешное пломбирование спасенного от депульпации и рентгена зуба, занялась хлопотами по дому. Но ближе к вечеру общее состояние стало ухудшаться, боль возле ушей усилилась. Поставив себе самый неприятный диагноз, разыскала по телефону друзей-оториноларингологов и, дождавшись мужа, отправилась с ним на консультацию, дабы развеять опасения и начать правильное лечение.
- Ну что вы, какая это свинка? - со снисходительной улыбкой сказал доктор. - Паротит с температуры начинается. Просто долго,видимо, с открытым ртом сидели или много смеялись. Ничего страшного.

Окрыленные, мы укатили в январский вечер. Даже боль головная стала казаться чуть менее яростной.

В два часа ночи я проснулась от ощущения ада и израиля вокруг и внутри себя. Из зеркала на меня смотрела шрекова Фиона удивленными, воспалёнными и маленькими полупоросячьими глазками. Шея исчезла. На месте, где она когда-то была, теперь было что-то плотное и болезненное.

Дрожащими руками написала смс доктору, который направил меня на консультацию. В принципе, на ответ в такое время суток я не расчитывала. И правильно делала. Попытка донести до спящего мужа уровень нависшей угрозы оказалась безрезультатной. Выпив 15 мл детского Нурофена и со слезами сжевав таблетку Тавегила, я уснула беспокойным сном лихорадящего больного.

На утро, окинув меня мутным взглядом только что проснувшегося человека, супруг пробормотал что-то в духе Мони из старого еврейского анекдота, в котором жена со словами -Моня, мне плохо.. пыталась разбудить мужа, на что тот в полусне отвечал: - Спи, Сара, спи. Утром, найдя жену мёртвой, он с грустью сказал: Сарочка, что же ты не сказала, что тебе настолько плохо...

Пообещав съездить к врачу, выпроводила семейство по работам-учебам и измерила температуру, что ночью не пришло мне в голову. 38. Плохо. Плохо для всех, а для беременной еще и опасно. На кровати разложила арсенал на случай необходимой госпитализации, чашку-ложку-мыло в порядке, которому позавидует любой перфекционист. Полюбовалась, решая, взять с собой или потом заехать. Не взяла.

В больнице пришлось долго пыхтеть в маску в приемном отделении и пытаться не хлопнуться в обморок в ожидании доктора, у которого затянулось собрание. Когда жар начал наползать буквально на глаза, достала многострадальный Нурофен. Это троекратное почти ритуальное насасывание мерным шприцем из флакона на окружающих подействовало магически. От меня немного отодвинулись...

Я в кресле смотрового кабинета отделения челюстно-лицевой хирургии и меня осматривает не только мой хороший знакомый врач, но и профессор челюстно-лицевой хирургии. Всё-таки коллега, да еще в положении. Посовещалсь, расписали лечение бактериального паротита и наказали посетить инфекциониста для исключения паротита эпидемиологического ( т.е. свинки по-народному). Заботливые коллеги не только отказались от материальной благодарности, но и попросили оповестить о результатах моего посещения инфекционной больницы.

Словно во сне я добралась до машины, набрала в грудь побольше воздуха и рванула в нелюбимую всеми, начиная со студентов и заканчивая пациентами Областную инфекционную клиническую больницу. Кто живет в моем городе поймет почему нелюбимую, а для тех, кто здесь по счастливому сведению планет никогда не бывал, я приложу иллюстрации.

Жалостливым шамкающим голосом (рот уже почти не открывался) я как могла объяснила ситуацию в приемном отделении и протянула направление профессора. Уловив суть, меня вытолкали в "предбанник". Все срочно надели маски. Через боковую дверь завели в кабинет и послали за врачом.

Врач, как мне на тот момент показалось, неземной красоты, вплыл в кабинет с широкой понимающей улыбкой доктора Ливси и такими же интонациями и объяснил, что с таким "классическим" эпидпаротитом, учитывая беременность, я обязательно должна находиться на стационарном лечении. На сборы дал мне 2 часа.

Собрала свой утренний арсенал, меланхолично и механически кидая в сумку попадающиеся нужности. Вызвала такси. И поняла, что сумка-то не очень легкая. Подумав, что от свинки и так скорее всего предложат прерывание беременности, подняла и пошла вниз. Ни маска ни шапка моих огромных щек не скрывали, но почему-то уже было все равно.

Приёмник. Оформление. В глазах уже темнело. Бокс N13 с надписью ПАРОТИТ. Опрос, осмотр, капельницы. Ходод. Врач принес обогреватель. Озноб всю ночь, боль. Судя по наличию в системах преднизолона, поняла, что форма тяжелая.

Звонки со всех лечебных учреждений куда я обращалась. Звонки с роспотребнадзора и эпидемиологической станции. Всем мне приходилось по часам рассказывать что я делала в последние дни и скем контактировала. По несколько раз. Помимо звонков пришла доктор-эпидемиолог и я еще раз повторила "сказку". Или "легенду" . Забыла, как это у них называется.

А ноги у проблемы вот откуда выросли: не далее как 27го декабря я выписалась из дневного стационара Кировской больницы, где лежала на сохранении по поводу отслойки плаценты. Хорошие доктора. Сохранили беременность, помогли. Но в день выписки, когда я туда приехала увидела весь персонал облаченным в маски. Что у вас? -Карантин по свинке. Врачи заболели.

Приехал молодой хирург из родного Дагестана и заболел свинкой. И коллега заболел. А с тех пор прошло 17 дней, что вполне укладывается в понятие инкубационного периода. Опять же неделю длилась у меня непонятная вялая респираторная инфекция... горло болело. И вот.