О чем родители предпочитают не спрашивать, не говорить и даже не думать…

О том, что иногда чувствуем себя абсолютно беспомощными перед детскими вопросами, перед ребячьими сильными чувствами, истериками, требованиями и желаниями. Нам не нравится собственная беспомощность, и потому мы стараемся все это немедленно прекратить.
О том, что многим из нас совсем не интересно играть с детьми, особенно с маленькими, пищать резиновой игрушкой или методично ставить кубик на кубик так скучно! Нам становится стыдно от этой невозможности долго играть со своим любимым малышом, и мы стремимся заняться чем-то полезным, например, еще раз вытереть пыль или сходить по какому-то важному делу.
О том, что ребенок значительно меняет нашу жизнь: ограничивает нашу свободу, отнимает некоторые возможности, требует большой вовлеченности именно в него, а не в те наши интересные дела и контакты, что были до него. Временами нам это обидно, иногда грустно, часто раздражает и вызывает усталость. Если мы позволяем себе отвлечься от детского мира даже ненадолго, нам становится стыдно, мы скучаем и нередко виним себя. Тогда мы стараемся позабыть о той части жизни, что была нам так дорога, и посвящаем себя ребенку. Усталость и раздражение не заставляют себя долго ждать…
О нашей растерянности от того, что мы не можем понять нашего малыша до конца, не можем быть всегда абсолютно уверенными в том, что все, что мы делаем как родители – правильно, необходимо, оправданно и отразится на его развитии и жизни самым лучшим образом. И эта родительская вина заставляет нас страдать, унося радость от общения с нашими детьми.
О нашем страхе перед даже подозрением в том, что наш ребенок может нас не любить, особенно после того, как мы его отшлепали или отругали, были несправедливы или невнимательны. Его потенциальная нелюбовь вызывает у нас боль и сильно расстраивает. С ней трудно смириться, и хочется загладить свою вину. Мы стараемся сделать для него что-то приятное, но не всегда удается ему угодить, это может подтверждать наше подозрение о его нелюбви и расстраивать еще больше.
О том, что нам очень сильно не нравятся люди, которые не любят или критикуют нашего ребенка. Нам кажется, что когда кто-то оценивает наших детей, на самом деле они оценивают нас как родителей и как людей. И мы не прощаем другим их нелестной или несправедливой оценки.
О том, что мы очень-очень не любим, когда кто-то вмешивается в процесс воспитания нашего ребенка, даже самые близкие люди. Нам часто кажется, что другие влияют на него и, конечно, не лучшим образом. Нас начинает раздирать внутренний конфликт между любовью к ребенку и любовью к этому «влиятельному» близкому, между страхом за последствия влияния и необходимостью позволять им контактировать.
О том, что все мы совершенно не готовы смириться с тем, что он вырастет и мы ему уже не будем так нужны. Что в его жизни появится другой – мужчина, женщина или ребенок, значительно более важный, чем мы сами: вырастившие его и полюбившие иногда больше, чем сами себя. Нам почти невозможно позволить себе отпустить его…